И все же, как только это осознание пронзило его, он услышал, как кто-то другой отдает приказы нелепо ровным голосом, который удивительно походил на его собственный.
— Спустить фор-марсель и ходовой парус! Поднять фор-стеньга-стаксель!
Члены экипажа, которые так же хорошо, как и их капитан, понимали, что их корабль вот-вот погибнет, даже не колебались, когда жестокая дисциплина безжалостных тренировок и муштры имперского чарисийского флота взяла их за горло. Они просто повиновались, и фор-марсель и курсовой парус упали, а стаксель верхней мачты поднялся, хлопая и гремя на ветру.
— Новый приказ! Тяните погодные брасы! Вернуть фор-марсель и ходовой парус!
Позже Ярли понял, что это был критический момент. Вся его корабельная команда ожидала приказа натянуть подветренные брасы, подрезая паруса, чтобы принять ветер, когда корабль повернется. Это было то, на чем они были сосредоточены, но теперь он поддерживал паруса вместо их подрезки, чтобы ветер шел прямо вперед. Любое колебание, любая путаница в результате неожиданного изменения приказов были бы фатальными, но команда «Дестини» никогда не колебалась.
Реи сдвинулись, паруса прижались к мачте, и «Дестини» начал двигаться по воде — не вперед, а назад, — в то время как внезапное давление еще больше повернуло его нос направо.
«Дестини» развернулся на каблуках — медленно, неуклюже, бряцала и грохотала парусина, брызги повсюду, палуба шатается под ногами. Он пьяно раскачивался из стороны в сторону, но двигался за кормой несмотря на то, что его быстро несло к пляжу. Сэр Данкин Ярли навязал свою волю своему кораблю, и он уставился на флюгер на верхушке мачты, ожидая, молясь, чтобы его импровизированный якорь выдержал, оценивая свой момент.
А затем — Опустить бизань-марсель! — крикнул он в тот момент, когда ветер, наконец, ударил в правый борт. — Руль право на борт! Освободить передние брасы! Освободить фок-стеньга-стаксель! Тяните брасы с подветренной стороны! Приготовься! Убрать фок-стеньга-стаксель! Освободить грот-марсель и курсовой парус! Отcтавить! Тянуть брасы грот-марселя и ходового паруса!
Приказы поступали с точностью метронома, как будто он сотни раз практиковал этот точный маневр, ежедневно обучая этому свою команду. Верхний парус бизань-мачты немедленно наполнился, остановив движение судна в корму, а передние квадратные паруса и фок-стеньга-стаксель были в полном порядке. Затем также расцвели грот-марсель и грот-курс, и вдруг «Дестини» двинулся ровно, уверенно, бороздя смятенные волны левым галсом, а над его носом вздымались потоки брызг. По мере того, как он набирал скорость, плавающие баки его импровизированного руля возвращались на свои места, и он отвечал на штурвал с неуклонно возрастающим послушанием.
