В кухне, нагибаясь над бурой раковиной из обожженной глины, я опасливо покосился на духовку.
Миссис Батлер засмеялась:
– Да жив он, жив! Подойдите, поглядите сами.
Углядеть котенка в глубине духовки оказалось непросто, и, засунув туда руку, я его потрогал, а он повернул ко мне мордочку.
– Почти пришел в себя, – сказал я. – Час в духовке сотворил чудо.
– Средство верное. – Фермерша извлекла котенка из духовки. – Видно, крепышом уродился, каких мало. – Она принялась капать с ложки молоко в крохотный ротишко. – День-два – и он сам лакать начнет.
– Так вы оставите его у себя?
– А как же. Назову Моисеем.
– Моисеем?
– Так вы же его в тростнике нашли, правда?
Я засмеялся:
– Совершенно верно. Хорошее имя.
Две недели спустя я вновь приехал к Батлерам и все время посматривал по сторонам – не увижу ли Моисея. Фермеры редко держат кошек в жилых комнатах, и я полагал, что черный котенок, если выжил, присоединился к кошачьему населению служебных построек.
Кошки на фермах чувствуют себя отлично. Конечно, их не ласкают и не балуют, зато они, я убежден, ведут вольную, естественную для них жизнь. Им полагается ловить мышей, но, если охотничий инстинкт молчит, еды хватает и без грызунов. Кое-где выставлены плошки с молоком, и всегда можно наведаться к собачьим мискам – на случай, если в них осталось что-нибудь интересное. И в этот день я не мог пожаловаться на отсутствие кошек. Одни при виде меня пугливо убегали, другие держались дружески и громко мурлыкали. По булыжникам двора грациозно ступала кошечка табби, а в самом теплом углу коровника на соломе свернулся большой черепаховый кот. Кошачье племя умеет располагаться со всеми удобствами. Когда мистер Батлер открыл дверь телятника, чтобы налить горячей воды, на меня сквозь прутья яслей блаженно прищурился белый котище, собравшийся вздремнуть там часок-другой. Только Моисея нигде не было видно.
Я вытер руки до плеч и уже собрался как бы невзначай упомянуть про котенка, но тут мистер Батлер, подавая мне куртку, сказал:
– Если у вас есть лишняя минутка – пойдемте. Хочу вам кое-что показать.
Через заднюю дверь и крытый проход я последовал за ним в длинный низенький свинарник. В середине фермер остановился у закутка и ткнул пальцем.
– Вот, поглядите, – сказал он.
Я нагнулся над перегородкой, и, видимо, глаза у меня полезли на лоб, потому что фермер зычно захохотал:
– Такого вы еще не видывали, а?
Я ошеломленно уставился на могучую свинью, расположившуюся на боку, чтобы поросятам было удобно сосать, и в самой середине рядка из примерно двенадцати розовых телец возлежал черный пушистый Моисей, ну совершенно там неуместный. Припав к соску, он насыщался с тем же блаженным упоением, что и его гладкокожие соседи слева и справа.
