— В госпитале, говорю же, я по большей части спал. Тут нужно сказать, что больничные сны я не очень-то любил, но...
— Нестеренко!
— Да вам будет интересно! Дело в том, гражданин начальник, что уж слишком часто я видел незахороненных солдат, понимаете? Мертвецы шагали мне навстречу, а я смотрел на них и все думал: а чего это, мил люди, вы идете именно ко мне? Окровавленные, рота за ротой, полк за полком, с запекшейся кровью на лицах, эти уродцы, кто без глаза, кто с раздробленным черепом, шагали полями, плелись замерзшими реками и хором повторяли одни и те же слова: «Братец, Петя, похорони нас! Захорони нас, милый!»
— Ты поэтому решил работать в крематории?
— Почему поэтому?
— Потому что тебя атаковали мертвецы?
— Да нет, что вы! Между войной и крематорием ведь еще столько всего случилось...
— Но ты ведь когда-то выбрал эту работу?
— Работу эту я не выбирал — уж скорее она меня нашла...
— Это как же?
— Это так же, что в 1926 году, по возвращении из Парижа в Москву, я долго не мог никуда устроиться. Как ни просился я, к летной службе, да даже к обслуживанию самолетов, меня не допускали. В конце концов, с биографией моей крематорий стал единственным шансом начать новую жизнь...
— А почему эту должность предложили именно тебе? Уверен, в Москве многие хотели бы быть директором крематория…
— Думаю, меня выбрали потому, что я знал иностранные языки и умел обращаться с техникой…
— Зачем при работе в крематории знать иностранные языки?
— Как это зачем? Не забывайте, что мы строили крематорий с нуля. Нам помогали иностранцы…
При слове «иностранцы» Перепелица оживает. Предплечье молодого следователя вздрагивает и готовится внести «нужные» показания.
На старт, внимание, марш!
— Какие иностранцы помогали тебе при строительстве Первого Московского крематория?
— Немцы.
— Кто именно?
— Компания «Топф и сыновья»…
— А где они сейчас? В Москве?
— Хотите загрести? Неужели их не было в ваших списках?
— Где они, спрашиваю!
— Поздно, гражданин начальник, уж много лет как вернулись в Германию...
— Связь у тебя с ними есть?
— Никак нет, гражданин начальник.
— Письма? Посылки?
— Нет.
— Чем они там сейчас, по-твоему, занимаются?
— Топфы?
— Да.
— А мне почем знать?
— Предположи!
— Разве предположение можно приобщать к делу?
— Я спрашиваю тебя, Нестеренко, чем они там сейчас, в Германии, по-твоему, занимаются?!
— Смею полагать, гражданин начальник, что, как и вы, трудятся на благо своей страны!
— Ты меня, гнида, с фашистами не сравнивай!
