— Я своей стране не враг...
— Поверь, Нестеренко, я сумею это доказать! Рассказывай лучше, как ты был ранен...
— В бою…
— Рассказывай, говорю!
— Так а что рассказывать?
— Как ты был ранен!
— Как и в любой другой раз загремело, зашелестело, пошли удары и...
— Нестеренко, мы сейчас закончим допрос, и, поверь мне, ты очень об этом пожалеешь!
— Ладно-ладно вам… порезало осколком меня...
С самого утра стеной стоял грязный туман. Все теперь было одно — небо, земля. Испепеленная простыня. Первая одинокая пуля разорвала ее и пролетела в метре от меня. Будто насекомое с полным брюшком свинца, она устремилась куда-то дальше, в лагерь, где, словно скорбные цветы, опылила первое сердце. Смертью. И начался бой. То тут, то там засвистели вдруг выпущенные жала, и уже спустя мгновение раздался взрыв. Содрогнулась планета. Мне бы стоило спрятаться, свернуться калачиком в окопе, но какая-то неведомая сила заставила меня вылезти из ямы, и, едва я встал на ноги, что-то вскрыло мне горло…
— Где порезало?
— Вот здесь, видите? Когда это случилось, я уже мало что соображал. Брызнула кровь, и, повалившись на землю, я двумя руками схватился за шею. Помню только, что я смотрел в небо, а деклассированные впоследствии ангелы пели мне:
Постой, не уходи!
Мы ждали лета — пришла зима.
Мы заходили в дома, но в домах шел снег…
В наших глазах крики «Вперед!»
В наших глазах окрики «Стой!»
В наших глазах рождение дня
и смерть
огня.
— Нет никаких ангелов, Нестеренко, продолжай показывать по существу!
— А бог?
— И бога, конечно, тоже нет! Продолжай, говорю, показывать!
— А про что показывать-то?
— Про то, что было после ранения!
— После ранения, как я уже говорил, был госпиталь. Впрочем, не думаю, что вам будет особенно интересно слушать об этом...
— Ты рассказывай, а я сам решу, что интересно, а что нет!
— Воля ваша, гражданин начальник. Госпиталь — это был такой склад обрубков. Лишние и бесполезные люди. Целыми днями все только и делали, что читали «Русский инвалид» и задавались ненужными вопросами: «А почему они публикуют только офицерские списки? А почему они не пишут о простых рядовых?»
— А почему они не писали о них?
— А кому они были нужны?! Вы же сами только что сказали, что не следует переоценивать значимость солдатской жизни. Так, единица...
— Ты не философствуй, а продолжай показывать относительно проведенного времени в госпитале!
