— Как я понимаю, ты здесь главный? Атаман! А если главный, то Леонид. А лучше и по батюшке.
— У нас всё больше по матушке, — хохотнул "блатной", но сник под суровым взглядом Леньки-Пантелея.
— Расскажи-ка нам, друг служивый, кто таков да чего вдруг в бега подался?
Иван вкратце рассказал и про фронт, и про деревню свою убогую, и про арест. Слушали внимательно, не перебивали. Когда закончил, "блатной" поинтересовался:
— Правду брешешь? Может… — Посмотрел на Леньку-Леонида. — Он к нам с Чека заслан? Нутром чую, что чекист.
— Дурак ты, Васька, — скривил шрам Леонид. — С февраля месяца не Чека, а Гэпэу.
— Чека, Гэпэу, кой хрен разница? — сморщился "блатной".
— На нашего брата уголовный розыск есть, а у легавых ума не хватит, чтобы такую подсаду заслать. У них там мутотень всякая — урки колотые, на марафет подсаженные. Они за щепотку кокаина мать родную сдадут. Помнишь, в том месяце был такой — мол, с вами хочу? А чуть прижали, всю правду выложил. Такой вот тайный агент, царство ему небесное. Я Афиногеныча насквозь вижу — нашенский брат, фронтовик. А коли еще и империалистическую отхватил…
— Я ее от начала и до конца хватил, — перебил Иван атамана. — Наш полк в августе первый бой принял.
— Небось георгиевский кавалер?
— Как догадался? — удивился Иван.
— А что тут догадываться? Кавалера сразу видать. Две войны прошел, жив остался. Я когда-то наборщиком был, в типографии. Книжки любил читать. Таких, как ты, Иван Афиногенович, когда-то "псами войны" называли.
"Пёс войны", покатал Иван прозвище в мозгу. Поначалу оно показалось обидным, а потом понял, что нет. Умные люди придумали. Не сторожевой пёс, не гончая собака, а тот, кто живет войной. Подумав немного, решил говорить все.
— Касательно Чека, гражданин хороший, — посмотрел на бритого, перевел взгляд на "блатного". — Прав ты, не подвело нутро, служил я в Чека. Почитай весь восемнадцатый год был начальником Череповецкой трансчека. И таких, как ты, немало повидал…
Хотел добавить, что и к стенке ставил, но не стал. Не дураки, сами догадаются. Сам же слегка напрягся, придумывая — кого валить первым. Но вместо драки народ принялся хохотать. Первым заржал "блатной", за ним бритый, а потом не удержался и сам главарь.
— Да, компания у нас собралась, — отсмеявшись, сказал Леонид. — Не красноармейцы, так чекисты. Или и те, и эти. Вон тот товарищ, которого ты комиссаром обозвал, он вправду комиссар.
— Бывший, — угрюмо изрек бритоголовый. — Бывший комиссар особого батальона Петроградского ВЧК Дмитрий Гавриков. Будем знакомы.
