Иван, глядя на него, сам свернул "козью ножку", прикинув, что сквозь густые кусты огонек не будет заметен, по фронтовой привычке, прятал цигарку в кулаке.
— Ты почему на допросе не сказал, что от меня шел? — поинтересовался вдруг Курманов.
— А зачем? Мне бы от этого лучше не стало, а тебя бы подвел. Ну что, Алексей Николаевич, будешь меня арестовывать?
— Дурак ты, Афиногенович и не лечишься.
— Поздно, — усмехнулся Иван. — Так и помру нелеченым.
— Ну, дурак! — вздохнул Курманов с тоской. — Если бы сразу сообщил, что шел, мол, от товарища своего старого, то они бы и меня допрашивать стали. А я бы показал, что вышел ты от меня ровно за пять минут до вашей встречи. От меня до Дома крестьянина ровно десять минут идти, а до угла, где тебя ждали, и того меньше. Значит, никак ты не мог в засаде сидеть, как чекисты обрисовали. Милиционеров бы самолично расспросил — когда они выстрел услышали, бежал ли ты, пытался ли скрыться. А меня ведь вначале толком не известили. Милиционеры рапорта сдали, утром сменились. Я о твоем аресте только через день узнал. Мои бы показания, рапорта да компромат, что собран, — деваться-то губчека некуда было! И в Чека ведь порядочные люди служат — их там поболе будет. А коли что — так есть еще и губком, комиссия партконтроля. Не было террористического выпада против чекистов — представителей Советской власти, а имело место добросовестное заблуждение! А теперь что? Ты сам-то понимаешь, что натворил? Чекисты землю носом роют, чтобы тебя изловить. Ты ж пятерых агентов из строя вывел — считай, пятую часть всего личного состава губчека.
— Спасибо, что аттестацию мне хорошую дал.
— М-м, аттестацию… Ты на хрена агентов Чека бумагой кормил?
— Бумагой? — удивился Иван, — Не кормил я их бумагой. Просто кляп больше не из чего было сделать, пришлось листочков в рот насовать.
— Во-во, листочков он насовал… А у агента Полозкова непроходимость кишечника. Брюхом мается, клизма не помогает. Говорят, операцию придется делать. У Киселева, которому ты по лбу съездил, — сотрясение мозга, у этого, как его… фамилию забыл — челюсть сломана и зубы выбиты. У чекиста, что дознание вел, — четыре ребра сломаны и сотрясение мозга. А еще — ты же их на посмешище выставил! Четверо рыл, да пятый дежурный, с одним арестантом справиться не смогли! Начальник ГПУ уже рапорт подал, в отставку попросился, но ему из Петрограда позвонили — сказали, что ежели он бандита — тебя, то есть, в течение суток не поймает, так самого под трибунал отдадут! Тут и я не спасу.
