Без приключений выйдя со двора на бывший Воскресенский, а теперь уже Советский проспект, Николаев в задумчивости постоял, думая, куда бы податься. Ехать в деревню? Там-то и будут искать в первую очередь. Искать Лешку Курманова? Так тот раньше полуночи домой не явится. А коли и явится, так неизвестно, что скажет товарищ начальник управления губисполкома. И еще надо было срочно найти шинель и фуражку! В одной гимнастерке, без пояса, Иван чувствовал себя дезертиром.
Торговая площадь, втиснувшаяся между каменной стеной бывшего подворья Леушинского монастыря и кладбищем, во время Гражданской войны превратившаяся в пустырь, опять ожила. Хотя день был непраздничный, но народу толпилось много. Торговали всем подряд — проросшей картошкой и гвоздями, кубанским салом и подсвечниками, солеными дынями из Астрахани и расписными матрешками.
Самым длинным был рыбный ряд. Разбитные молодки и степенные бородачи разложили на лотках осетров и севрюгу, белорыбицу и стерлядь.
Почему-то при упоминании Шексны все вспоминали о стерляди. Даже ротный командир Слащев (тот самый, что потом армией у Врангеля командовал), заслышав, что он родом из Череповецкого уезда, где течет река Шексна, хмыкнул: "Шекснинска стерлядь золотая!" Верно, если ее в постном масле обжарить, до хрустящей корочки, так и будет золотой.
Около прилавков с рыбой толклись коты. Вели себя чинно-благородно, словно семинаристы на каникулах — не мяукали и не пытались ничего спереть, а только выжидательно заглядывали в глаза людям. Продавцы время от времени порыкивали, но подбрасывали мохнатым попрошайкам то хвост, то голову. Торопливо проглотив угощение, хвостатики подходили за новой порцией. Чуть в сторонке сидела и тщательно умывалась рыжая кошечка — стеснялась подойти ближе. Не выдержав, Иван, купил небольшую стерлядь и бросил рыжей. Та, даже не поблагодарив, ухватила рыбину и потащила в кусты. Вдогонку помчались двое драных котов, но Николаев, заступив им дорогу, цыкнул так, что невежды поджали хвосты.
— Вон еще один сердобольный нашелся! — весело выкрикнула одна из девок-торговок, а наткнувшись на укоризненный взгляд Ивана, объяснила: — Муська-то, которая рыжая, сидит тут, скромничает. Вон, все ее и жалеют — по целой рыбине дают. За сегодня уже третью схарчила.
— Так ведь котята у Муськи, — заступилась за кошечку другая торговка, пожилая. — Лбы здоровенные вымахали, а мамка им до сих пор еду таскает.
— Ниче, пускай побалует деток, — усмехнулся Иван в усы. Ну, все, как у людей!
