соседи просят. Так вот и выкручиваемся помаленьку. — Может, в городе пойти работу искать? — размыслил Иван вслух.
— Да где ты ее найдешь-то? — усмехнулся отец. — В городе-то таких, как ты, знаешь сколько? Солдаты-то уже с прошлого года все идут и идут, работы просят. Была бы у нас лошадь, можно на заработки податься. Вон Спиридон Кочетов, в прошлом годе в Пошехонье ездил, всю зиму бревна возил, так еще одну лошадь купил.
— Ну, вы тут сидите, а нам с Марфой на огород пора, — закряхтела Ульяна, поднимаясь из-за стола. — Солнце-то вон уже где. Все добрые люди работают.
Супруга дернула щекой и засуетилась, убирая со стола. Отец, ухватив недопитый сыном самогон, быстро опрокинул стакан. Окончательно окосев, развалился на скамейке и попытался ухватить Марфу за обтянутую выцветшим ситцем задницу. Та равнодушно и привычно вильнула, стряхивая руку, а мать словно и не заметила.
"Может, у нее не только с комбедовцами чего было? — хмыкнул Иван про себя. — Может, еще и с батькой?"
— Не бзди, Ванька, на твой век баб хватит! — засмеялся отец. — Верно, Марфа?
— Да пошел ты! — выругалась баба и выскочила из избы.
— Ой, дурак старый! — плюнула мать в сердцах. — Намелешь тут бочку арестантов!
— Чё бочку-то? Хе-хе-хе… Сама-то сколько раз с батькой моим на сеновале валялась, а? А Яшка от меня али от батьки?
— А хоть бы и от батьки твово! — разозлилась мать. — Яшка-то самогоновку не лакает, как ты. И хозяин хороший, не то что всякие-разные!
Повернувшись к Ивану, виновато улыбнулась сыну:
— А ты, Ванюшка, не слушай его. Нажрется, так и мелет языком-то, мелет. У, падеретина! Вот так вот, взяла бы ухват, да дала бы тебе по башке-то!
Николаев-старший сложил руки на груди и запел, гнусаво и противно:
— Эх, ё…ли по рамам — вылетали косяки!
Неужели нас посадят за такие пустяки?!
Стукнув кулаком по столу, запел еще противнее:
— От полиции скрывалси,
Во дворе с теленком спал!
Б… корова доказала —
бык пришел, арестовал!
— Э, старый пень, — беззлобно сказала мать, укутываясь в платок. — Всю ночь его карало, а туда ж… Куда и влезает-то? Ты, Ваня, не будь таким, как батька-то.
Ивану было грустно и смешно. Мать ему говорит, как непутевому парню, а не мужику, тридцати с лишним лет, который прошел и Крым и Рым.
— Из-за лесу выезжаить конная полиция,
Становитесь девки задом, будить репетиция!
Отец, допев складуху, свалился со скамьи на пол и захрапел.
— Ой, Вань, ты его на брюхо положи, — запричитала мать. — А самогоновку-то эту надо подале прибрать. Найдет, выжрет всю. Околел бы, от самогоновки-то, так я бы и реветь-то не стала! Похоронила бы, да и ладно, без него и жить лучше.
