Когда мы отправились на задание, нас было человек сто пятьдесят. Командиром отряда был товарищ Бела Кун, который взял себе в помощники Тибора Самуэли. От Кремля до Главного почтамта прошли пешком и нигде не столкнулись с противником. Только когда уже приблизились к почтамту, наш разведчик доложил, что напротив здания стоит броневик и пулеметы его направлены прямо на двери почтамта. Товарищи Кун и Самуэли посовещались с командиром взвода латышей, после чего командир взвода разделил семьдесят восемь красногвардейцев на три группы, которые с трех сторон внезапно напали на броневик. Несколько минут спустя взяли в плен команду броневика и овладели машиной. Мятежники, засевшие в здании, не заметили даже, что броневик уже в наших руках.
Во время взятия почтамта товарищ Бела Кун все время участвовал в боях, появлялся то тут, то там, воодушевляя красногвардейцев, и сам тоже сражался с оружием в руках.
Шло уже очищение улиц и домов, прилегавших к почтамту, когда вдруг к лестнице, ведущей к парадной двери, подъехала грузовая машина, с которой соскочил какой-то эсеровский командир.
Не зная, что почтамт уже наш, он приказал двум приехавшим с ним солдатам, чтобы они сгрузили с машины два пулемета и патроны. Солдаты выполнили приказ, а мы тем временем окружили приехавшего. Товарищ Самуэли попросил у него документы. Тот не подчинился, так что мы обыскали его. Отняли найденный в кармане никелированный пистолет и передали его товарищу Самуэли. Оба пулемета вместе с патронами конфисковали, а пленного повели к товарищу Бела Куну, который вместе с советской комиссией из двух человек разбирал такого рода дела. Схваченный и тут не мог представить никаких объяснений, и тогда его вместе с двумя солдатами и шофером грузовика отвели в штаб красных.
Очищение от повстанцев улиц и домов, прилегавших к почтамту, прошло быстро. Уже на другой день работа на почтамте шла полным ходом. На третий день во всей Москве восстановился порядок, даже в окрестностях Покровских казарм, где было самое гнездо восстания».
Об этом же событии рассказывает в своих простых, от сердца идущих воспоминаниях и Ковач-маленький, который служил тогда в кремлевском отряде интернационалистов:
«…В один из теплых летних вечеров товарищ Бела Кун вернулся домой в Кремль. Видно было по нему, что в городе какая-то беда. Он бросил шляпу на кровать, а куртки даже не скинул. Сообщил всем товарищам, что на V съезде Советов эсеры ведут себя отвратительно. Требуют, чтобы Советская власть возобновила войну с немцами. Сегодня после обеда, — продолжал Бела Кун, — убили посла графа Мирбаха, чтобы Германия снова напала на Советы… Слушатели школы, — сказал Бела Кун, — должны с оружием в руках выйти из крепости (так именует Янош Ковач Кремль. — И. К.)… Так оно и случилось. Я, например, стоял с винтовкой на часах там, где заседал съезд Советов (в московском Большом театре. — И. К.). Утром меня сменили, и я пошел обратно в крепость. Оттуда под руководством товарища Эрне Пора нас человек восемьдесят направилось к Главному почтамту. Здесь увидели мы Бела Куна, который казался уже очень утомленным. Когда мы прибыли, он отдал приказ идти на штурм почтамта. Несколько минут спустя мы подошли к самому зданию, где объединились с отрядом, который вел товарищ Самуэли. Так удалось нам взять обратно почтамт. До сих пор так и вижу перед собой товарища Самуэли, так и слышу, как он кричит: «За мной!»
