О ходе собрания.
На собрании обсуждался вопрос о поступке Андрея Кузнецова. Поочередно высказывались Павлов, Гагарин, Чупрун и менее всего Волоцкой, вставлявший фразы и уточнявший факты из поведения Кузнецова. Не меньше одного часа шли обсуждения просчетов в работе Андрея Кузнецова в период его нахождения на должности руководителя регионального отделения НДП-СПб. В обвинение ему ставились:
— диктаторские замашки;
— коррупция, а то есть вывод партийных средств, выделяемых Москвой на проведение партийных акций, в свой «карман»;
— подавление Кузнецовым активных участников регионального отделения с целью обеспечить себе тотальное лидирующее положение в региональном отделении;
— явное неуважение к своим партийным соратникам, выраженное в подавлении их инициативы, а также в непринятии их мнения;
— аморальное поведение, выражавшееся в частом, по словам участников партсобрания, «просиживании» в ресторанах Санкт-Петербурга. Из сказанного на собрании можно было понять, что если ранее Кузнецов часто посещал рестораны с Жучковским, то далее это он делал один или с женщинами;
— цензура в составляемых соратниками Кузнецова статьях, которые он редактировал так, что сама изначальная мысль статей терялась.
Здесь я отмечу еще раз, все это длилось на протяжении не менее часа. Указанные вопросы обозначили на собрании Павлов, Гагарин, Чупрун и частично Волоцкой. Волоцкой в частности отметил, что ему пришлось самому выделять деньги на адвоката для защиты одного из граждан (видимо, имелся в виду факт, когда от партийного отделения была оказана помощь человеку) в размере 15 тысяч рублей, и что эти деньги пришлось проплачивать ему лично из собственных средств, а не из средств партийного отделения. Далее Волоцкой сказал, что он и Гагарин встретились с Кузнецовым в кафе. Не дословно передам слова Волоцкого так:
«Мы пришли в ресторан. Ждали Кузнецова. Он прибыл, объяснять что-либо нам не стал, а просто выкинул журналистское удостоверение нам на стол. На наши вопросы отвечал отрывисто, был зажат, руки держал сомкнуто у тела. Затем встал и быстро ушел».
Волоцкой изобразил Кузнецова, и получился в его исполнении жалкий вид человека, который боится тех, с кем разговаривает. Кроме того, слушая все это, меня не покидало чувство какой-то театральности происходящего, а то есть продуманного сценария партсобрания. Я вспомнил момент, когда я шел с баннером на Первое мая в колонне НДП. Рядом тогда шел со мной Чупрун. Мы, идя рядом с ним в марше, время от времени перебрасывались фразами, и именно тогда Чупрун со мной начал разговор о том, что Кузнецов не выполняет надлежащим образом своих обязанностей. Это пока что сводилось только к плохой организации мероприятий и хранению партийного имущества. Этот разговор с Чупруном о Кузнецове я тогда не поддержал, и мы продолжили тему о партработе в целом. Далее о собрании. Я, устав от всего этого потока информации, искал только момента переменить тему собрания, так как меня лично более интересовал вопрос сохранения партийного отделения и продолжения его работы. В один из моментов, когда «лектор» (Павлов) решил наконец-то заглотить воздуха, а потому приостановил свою речь, я поднял руку с указательным пальцем вверх и сказал:
