Однако молодой человек все равно сопротивлялся предложению со стойкостью, достойной первохристианского мученика, поэтому чересчур долгий день закончился тем, что Кантор за спонтанным ужином едва ли не насильно напоил юношу вином — высшего сорта, чтобы бедняга хотя бы эту в ночь смог заснуть и не мучить себя.
Как он не возмущался про себя, что никогда не мечтал о роли няньки, сгрузив отключившегося после второго же стакана измученного Айсена на спешно раздобытую для него постель, трубадур присел рядом и в приступе непривычной нежности взъерошил и без того растрепанные пряди спящего ученика:
— Сссука… — в отличие от жеста, в голосе тепла не было ни грана. — Убить эту гниду что ли!
Возможность представилась гораздо быстрее, чем он мог предположить. Не трудно было догадаться, что за мрачный тип остановил его на следующее утро.
— Мон сир Кантор ле Флев? — вежливо осведомился мужчина.
И кажется именно его менестрель приметил предыдущим вечером, подпирающим стены, когда волок Айсена домой… Кантор ухмыльнулся про себя: О! Явление праведника! По всему, парнишка господинчику тоже не безразличен, но это вовсе не означает, что он, Кантор, приветливо распахнет двери и сломя голову бросится соединять руки и сердца. Староват уже для амурчика, да и проучить кое-кого не мешало бы!
— Он самый. Чем обязан? — трубадур изобразил самую обаятельную из своих улыбок.
— Мое имя Тристан ле Кер. Я знаю, что Айсен у вас, — прямо назвал свою цель Фейран. — Мне необходимо встретиться с ним.
— Никак не возможно! Юноша сейчас умирает от разбитого сердца, а сие процесс тонкий, хлопотный… Посторонних не терпит.
— Вы издеваетесь?!
Как он и предполагал, терпением и выдержкой горе-возлюбленный не отличался.
— Что вы! Издеваться это ваша прерогатива, а я всего лишь немного играю на нервах! — Кантор небрежно оперся на стену над плечом «гостя».
— Прекратите паясничать! — Фейран снова отступил, понимая, что его не стесняясь провоцируют на конфликт.
Однако ему и так понадобилось все его самообладание, чтобы придти сюда снова. Ведь не привиделось же, в конце концов! Отчаянная надежда в синих глазах и прерывистый от затаенной боли вздох, умиротворенно опустившаяся на плечо головка… Неужели все это смогла перечеркнуть небрежная оговорка?! Да так, что мальчишка вдруг пустился во все тяжкие…
О да, тебе куда приятнее было бы увидеть, что Айсен за эти сутки выплакал все глаза, сгрыз ногти до локтей и пробил голову о стену!
