Сцепив зубы, Фейран всю ночь не сомкнул глаз, даже уже понимая, что Айсен не придет…
— От тебя? Да пожалуй, что ничего!
К демонам пылкую отповедь Филиппа! Брат только озвучил то, что он знал и сам, но упорно отказывался видеть, пока истина безжалостно не подступила лицом к лицу.
— Где он сейчас? — воспользовавшись паузой, Фейран спросил о главном, вместо того, чтобы вступать в пререкания, потакая своему норову. И без того уже наделал бед!
— Ты все-таки не успокоишься, пока окончательно не испортишь жизнь Айсену! — бросил Филипп с неприкрытым сожалением.
— Я не успокоюсь, пока не поговорю с ним хотя бы! — отрезал Фейран. — Ты скажешь, где он, или мне выяснять самому?
— Что ты, зачем же я буду так тебя утруждать! — едко усмехнулся Кер. — То, что Айсен у наставника — не секрет. Но я уже не уверен, что разговор между вами необходим! Когда сердце сплошная рана, любое небрежное прикосновение причиняет боль, а у Айсена и так было ее достаточно… Оставь его!
— По-твоему, я не способен принести Айсену ничего, кроме боли? — хмуро поинтересовался мужчина.
Филипп окинул его внимательным взглядом.
— Боюсь, что да, — вынес он категоричный вердикт. — Во всяком случае, не пытался до сих пор.
— Никогда не поздно попробовать! — Фейран решительно поднялся.
— Хорошо бы, — тихо согласился Филипп ему вслед, — хорошо бы, в самом деле, не поздно было…
* * *
— Айсен!
Юноша, неторопливо идущий по улице с корзинкой снеди, не обернулся на оклик — мало ли какие шутки способно сыграть с рассудком изъязвленное сердце!
Фейран опустил голову: не услышал или не захотел услышать?
Это сперва хотелось просто помчаться к нему, но мужчина взял себя в руки, заставляя себя в кои-то веки подумать умом, а не не в меру раздутым самолюбием. Он обидел мальчика, жестоко обидел, пусть и невольно на этот раз. И что, явиться теперь с заявлением «до меня наконец-таки дошло, что я тебя люблю, можешь быть счастлив»? Айсен, после всего, что пережил, заслуживает немного большего, чем снисходительное одолжение!
К добру ли, к худу, Фейран тогда никого не застал дома. Когда он с грехом пополам нашел требуемый адрес, бойкая девица, ничтоже сумняшеся, сообщила, что господа изволили отбыть развлекаться. Мужчина прождал до позднего вечера, потихоньку шалея от бешенства, чтобы увидеть, как тот самый пегий субъект с неизменной гитарой практически заносит юношу на себе.
Фейран не знал и не мог знать, что после изнурительной бессонной ночи бесед и увещеваний у Кантора элементарно сдали нервы. Чем смотреть на закаменевшее воплощение вселенской печали, ожидая еще пару лет пока она рассеется, трубадур потащил парня по всему, что способно отвлечь от переживаний и вернуть радость жизни: поздний завтрак в кабачке, череда лавок, балаганчик каких-то его темных бродячих приятелей и жонглирующая Коломбина в одном трико, посылающая воздушные поцелуи всем желающим и озорные подмигивания… Айсена тут же вовлекли в какую-то пьесу, Кантор, прихлебывая из горлышка объемной плетеной бутыли, выдавал комментарии по ходу репетиции. Под конец, на помосте творилось уже форменное безобразие, а наставник предпринял попытку затащить подопечного не куда-нибудь, а в веселый дом: как он может судить о чем-то, если не пробовал ничего другого? Если бы не кристально ясный, абсолютно трезвый и вдумчивый как всегда взгляд, — Айсен бы рассердился и обиделся.
