По мере того, как он говорил, Фейран все больше бледнел.
— Ничего, я даже рад, что так вышло! — усмехнулся Филипп. — Айсен сильный мальчик, он справится с разочарованием. Зато теперь знает, что любовь без уважения убога, и никогда не окажется на положении раба независимо от того есть на нем ошейник или нет! Не этого ли ты хотел?
Фейран не ответил, бездумно вертя в руках половинки пресловутого ошейника. В голове стучала одна мысль: любовь без уважения… Можно ли любить того, кого не уважаешь? И можно ли любить того, кого оказывается, совсем не знаешь…
— Значит, он ушел сам?..
— Сам! — жестко подтвердил Кер. — Ради Бога, скажи, что еще ты ему сделал?
— Да ничего! — бросил Фейран, раздраженный обвиняющим тоном брата. — Мы даже не поговорили толком, и я попросил придти…
Голос его постепенно гас, пока не сделался совсем беззвучным, а лицо не покинули последние краски: попросил?! Теперь это так называется? Что было от просьбы в его словах, и КАК мог понять их юноша, что вообще сбежал из дома!
Он сжал кулак с такой силой, что на ладони остался глубокий отпечаток от врезавшегося в нее ошейника. Сам же презирал мальчишку за то, что Айсен бросается на каждый его жест…
— За что боролся, на то и напоролся! — не скрывая удовлетворения, сообщил Филипп, правильно прочитав его мысли. — Объясни мне! Я — не понимаю! Чего тебе было надо? Ведь получается, именно как раб тебя Айсен полностью устраивал! Когда ходил за тобой по пятам, заглядывал в рот, ловя каждое слово, млея от счастья, что ты его по имени назвал и разрешил поцеловать руку… Чего тебе не хватало? Трахал бы сейчас своего котенка в свое удовольствие, а он бы тебе благодарными слезами ноги умывал!
Он жестом пресек попытки Фейрана вставить хоть слово. Тот и не настаивал особо — от отвращения мутило: тогда было тошно, а со стороны, оказывается, это выглядит еще хуже…
— Извини, дорогой брат! Ты бы прежде сам определился, чего ты хочешь! Не тратил бы нервы всем остальным и не мучил бы попусту мальчишку, виноватого только в том, что он имел несчастье в тебя влюбиться!! Я, кстати, так и не понимаю почему. Почему именно ты?! Что в тебе такого особенного? Вот уж верно, любовь зла!
— Спасибо! — в мужчине снова проснулся инстинкт самозащиты. — А ты уверен, что он так уж меня любит?
Безусловно, Айсена он желал — до безумия, умопомрачение, с которым он уже смирился. Но любовь?!
— Пожалуйста! — Филипп опять стремительно утрачивал выдержку. — Ты можешь хотя бы попытаться увидеть кого-то, кроме тебя? Можешь понять, что эти два года Айсен жил мыслью о том, что встретится с тобой!! Менялся, ломал себя — чтобы стать достойным! Кого?!! Самодовольного самовлюбленного болвана, который не видит ничего, кроме себя!
