Интимной связи, — в который уже раз густо покраснев, уточнил Алан, и сразу же понял, что отцу его известно куда больше, чем он предполагал. Но заставил себя продолжить, потому что речь шла совсем не о нем, и замолчать эту «шуточку» было бы пожалуй не меньшей подлостью, что и учинить.
Собственно, начало истории он пропустил, хотя и понял по подначкам Илье, что Фей не впервые подводила разговор к чересчур горячо интересующей ее теме.
(Мадлена нахмурилась и обменялась с мужем быстрыми взглядами).
Все те гнусности, которые с аппетитом выложил Дамиан, исчерпывающе просвещенный по данному вопросу старшим братом, Алан выдал торопливой скороговоркой. Зато, то, что последовало потом…
Направленный на него взгляд отца тяжелел с каждым словом, и это было хуже всего. На мать он даже не смотрел, понимая, что родительское проклятие и изгнание из дома будет еще самой слабой карой за участие в содеянном! И все же он договорил…
Айсену наверняка было куда больнее! — Алан застыл в ожидании должного вердикта, едва способный нормально дышать.
Филипп заговорил не сразу, смерив сына каким-то особенно медленным, подробным, оценивающим взглядом, более глубоким, чем когда бы то ни было…
— Хорошо хоть тебе достало понимания извиниться!
Алан вспыхнул уже от непереносимого стыда.
— Надеюсь, ты уже извлек все необходимые уроки. Ступай! — мужчина поднялся, отворачиваясь. — И знай, что разговор еще не окончен.
— Да, отец, — Алан даже мог поздравить себя с тем, что его голос звучал почти уверенно.
Однако спокойствия не было и в помине! Прометавшись под дверями полчаса, показавшиеся бесконечными, юноша уже не знал, куда себя потерять. Торчать у замочной скважины было низко, но и без того, становилось слышно, когда родители переходили на повышенные тона!
Мать и отец в его представлении всегда составляли один монолитный, неразъединимый тандем, в то время как был кто-то, кто сейчас оставался один… Алан птицей взлетел к спальням, и замер — порыв сорвался в неуверенный робкий стук.
Айсен устало потер виски: голова разболелась на самом деле, уже без обмана. Видеть кого бы то ни было сейчас не хотелось, но мальчик и без того был очень расстроен, не выгонять же его…
Айсен посмеялся над собой. По зрелому размышлению, ситуация определенно отдавала абсурдом: молодой хозяин чувствует себя виноватым перед рабом, за то что не вмешался, когда его знакомые выставили того голым, а раб раздумывает не захлопнуть ли дверь в его же доме перед его носом, потому что нет настроения, видите ли! Толи мир окончательно встал с ног на голову, толи в нем самом за этот год все же что-то перевернулось… Что дальше?
