– Наш друг Патрик – военный советник, он знает схему патрулирования границы. Нам просто нужно следовать за ним. – Взмах руки в чёрной перчатке, и Эйдан указал на три смазанных тёмно-рыжих пятна на горизонте. Лошади. – Сложность заключается в том, чтобы нас не заметили они… по крайней мере, пока мы не углубимся на территорию Думы.
Тучи моргнули, заворчали, и кобыла Шэя заржала.
– Тише, девочка, – он прижался к её гриве и бросил взгляд назад. В десяти километрах на фоне первых бледных звёзд башня была похожа на свою сестру из книги Лены, не на часть неба, как раньше, а на продолжение земли, словно нечто огромное пыталось вырваться на свободу и вытянуло за собой недра.
Кобыла снова заржала.
– Угомоните свою лошадь, Шэй. Вы же не хотите, чтобы… Ну вот и всё. Они нас заметили.
Одна из тёмно-рыжих точек отделилась от группы. Расстояние выравнивало направление, из-за чего казалось, что всадник движется вправо, но это была иллюзия.
– Мы на равнине, Эшкрофт. Звук разносится. Едем в лес, нужно переждать.
Они припустили галопом, а рыжеватое пятно тем временем выросло до размеров подушечки большого пальца. Лес тоже приблизился и встал непроницаемой стеной, проросшей ветвями и кустарником.
Когда они наконец добрались до просвета между деревьями, Эйдан присвистнул.
– Можете начинать беспокоиться насчёт патрулей.
Дорога змейкой вилась между стволов – ровная, хорошо протоптанная, по ней могли свободно проехать три лошади с вооружёнными всадниками.
Шэй сказал:
– Будь я проклят, если по этой тропе не ходят часовые.
– Лес – наш единственный шанс стряхнуть хвост.
Эйдан прищурился на силуэты деревьев, затем на тёмно-рыжее пятно, которое к этому моменту уже превратилось в детский рисунок человека на лошади.
Они въехали на тропу.
Под копытами заскрипел гравий, и где-то в кронах деревьев сова объявила о наступлении ночи.
– Кажется, я вижу впереди свет, – сказал Шэй.
– Да… я тоже его вижу. Факелы.
– Возвращаемся.
Вместо ответа Эйдан направил своего жеребца влево, следуя по более узкой тропе в глубь леса.
Они выехали на поляну, в конце которой виднелись два наполовину обрушившихся сводчатых прохода, похожих на мёртвые муравейники. Они спешились и повели лошадей по поляне, под арки, в темноту.
– Шевелитесь, – сказал Эйдан. – И не ударьтесь головой.
Когда глаза Шэя привыкли к отсутствию света, из тени проступили причудливые образы – с одной стены к нему в безмолвном крике тянулось человеческое лицо с уховёрткой вместо языка, а на другой многоножка заползала в чью-то ноздрю – или вылезала из неё.
