Башня из грязи и веток | страница 44



– Ты меня с кем-то путаешь – я не читаю сказки, Шэй. Проблемы… Полагаю, Бриэль или кто-то из инженеров допустили ошибку?

– Я не могу тебе об этом сказать.

Признавшись, он испытал облегчение, которое сразу же улетучилось, оставив за собой ощущение начала конца. Он вдруг понял, что до этого момента глубоко внутри лелеял остатки надежды, ждал, что случится чудо или что Бриэль найдёт решение. Теперь же он бросил в воду последний камень, дав ему утонуть.

«Но ведь это не последний камень, верно? – прошептал его внутренний голос. – Ты знаешь решение».

Подвал под люком из палисандра.

«Нет».

Улыбка Лены померкла, но не исчезла.

– Я понимаю, что тебе трудно, но ничего не могу с собой поделать. Я счастлива.

Она снова обняла его, на этот раз осторожно, как мать обнимает ребёнка.

Шэй похлопал её по спине.

– Прости, что не могу разделить твою радость.

Она отпустила его, встала и подняла свою рубашку.

– Что с тобой будет?

– Тебе не всё равно?

Молчание, затем простой ответ:

– Нет.

– Дэлин либо посадит меня за решётку, либо сошлёт в родовое поместье. Навсегда.

– В таком случае мне тоже жаль. Но я хочу, чтобы ты знал: ты поступил правильно. Пусть ты и не веришь в Башню-близнеца, но во что-то же ты наверняка веришь, правда? В мире столько необъяснимого.

Шэй подумал об олене и сказал:

– Например?

– Я тебе говорила, почему дракири не пускают незнакомцев к себе в дом?

– Потому что большинство незнакомцев – сволочи?

– Потому что мы не знаем, где наш истинный дом.

– Насколько я знаю, ваша родина в Пангании… или ты говоришь образно?

– Пангания была лишь перевалочным пунктом, не более.

– Так Оуэнбег – ваше второе пристанище? Откуда же вы изначально?

– У нас нет никаких свидетельств о том, откуда мы на самом деле; мы знаем лишь, что прибыли из иного места, и, пуская нового знакомого под свою крышу, мы как будто делимся уязвимостью.

– У твоего народа слишком богатое коллективное воображение. – Когда она положила ладонь на дверную ручку, он сказал: – Я не хочу, чтобы это было в последний раз.

– Тогда начни освобождать свой винный шкаф, – Она шагнула в коридор и остановилась. – Я рано или поздно покину Оуэнбег. Ты спросил, не всё ли мне равно? Я тебе отвечу: ты можешь уйти со мной… Если твоя королева не посадит тебя под замок.

Он вспомнил, как они катались на карусели в поселении, как вокруг них кружились краски мира, птицы, запахи осени.

– Да, я мог бы.

Она закрыла за собой дверь.

* * *

Дорогая сестрёнка, мой прекрасный цветок, думаю, я какое-то время помолчу. Хочется тишины. Слишком многое произошло, и не уверен, хватит ли мне сил даже на наши воображаемые разговоры. Не сердись на меня (я знаю, ты не можешь сердиться, ведь мертвецы – единственные в этом мире, кто знает покой), и я обещаю, что снова с тобой заговорю. Я снова стану целым.