Позже, лёжа на боку, спиной к нему, она сказала:
– Я не такая. Я не такая, Шэй.
Блаженство постепенно превратилось в далёкий отзвук. Он изучал плафон на потолке – плохо прорисованного пухлого ангела, в сумерках протягивающего оливковую ветвь выглядевшему растерянным охотнику. Он мог попросить её объяснить, но разве это что-нибудь бы изменило? Она была не такая, потому что секс с ней обычно был нежным? Или потому что она не имела привычки ложиться с мужчиной, будучи любовницей другого?
Шэй провёл пальцем по изгибу её бедра, и в нём поднялась горечь, досада – на неё, на герцога, на самого себя: он подумал, как же завидует этому идиотскому ангелу, как бы ему хотелось тоже жить в этой картине, в навеки застывшем моменте заката, где свет никогда не рассеется.
Она встала и подняла свои брюки.
– Кажется, туда попал одуванчик.
– У тебя в волосах ещё один. Давай помогу.
– Спасибо, я справлюсь.
Она подошла к винному шкафу, открыла его.
– Ты ведь не выпил всё это в одиночку, а, Шэй?
Было бы что-то глубоко неправильное в том, чтобы лгать женщине, с которой он только что переспал.
– Меня снабжает мальчишка Дэниел.
– Почему?
– «Почему» что? Почему он меня снабжает или почему я пью в одиночестве?
– Почему ты пьёшь?
«Держи рот на замке, Шэй». Но слова подкатили к горлу, и он больше не смог их сдерживать.
Он приподнялся на локте и сказал:
– Я уничтожил башню, Лена. Ну, не буквально, но я помог её разрушить. Королева отправила меня сюда проследить, чтобы она была построена, а я не справился. И по ходу дела разрушил себя самого.
Когда она повернулась к нему, её лицо застыло в ничего не выражавшей маске.
– Что, прости?
– Башня рухнет в ближайшие два месяца.
И тогда маска растаяла, а закат превратился в рассвет – Лена прыгнула на кровать и стиснула его в объятиях. Сдерживаться она не стала.
– Ты… меня… раздавишь.
– Прости.
Он втянул ртом воздух. Её лицо вернулось в фокус – раскрасневшиеся щёки, широкая улыбка, – и он ощутил укол ревности оттого, что всего через несколько минут после их близости что-то другое стало источником этой чистой, нефильтрованной радости.
– Я и не знал, что ты настолько ненавидишь башню.
Она прищурилась, глядя на него.
– Но ведь я показала тебе книгу. Я подумала, что именно поэтому ты…
– Лена, это была очень яркая история, но нет. Я приехал сюда, увидел проблемы. Я думал, что смогу всё исправить, вот так запросто, – он щёлкнул пальцами, – и не потрудился действительно во всём разобраться.
