Женщины то и дело сновали в закуток Феофанова с какими-то вопросами, отвечая за работу силовых агрегатов и контрольно-измерительной аппаратуры.
Нервничал и оживший Тимофей, в сотый раз проверяя свои расчёты в поисках ошибок или неточностей. Голову не покидало ощущение дежавю, словно он упустил что-то важное из виду, что никак не удавалось определить. К тому же ночной всплеск чувств после признания Руны до сих пор давал о себе знать, что только усиливало волнение души. Руна с утра была недоступна для связи, и к началу эксперимента в лаборатории не появилась.
Они расстались у головного офиса института, Руна села в свою машину и уехала, выговорив всего два слова: до встречи. А Тимофей, вернувшись домой в три часа ночи, лёг спать в разобранном состоянии и встал в семь, так толком и не уснув.
– Всё, я готов! – вылез из камеры потный и красный Петрович. – Можно начинать.
– Проверь обмотку конденсаторов, – посоветовал Валентин Сергеевич. – При всплеске напряжения она всегда нагревается. Сгорит – век не расплатишься с инвесторами. Либо свалимся с пятёрки в тройку, а то и в двойку, без парашютов.
– Инвесторы не моя забота. А парашюты нам не помогут.
Валик вдруг издал смешок.
– Есть анекдот в тему. Любитель острых ощущений спрашивает у инструктора: сколько стоит прыжок с парашютом? Тот: десять тысяч. Любитель: а если парашют не раскроется? Инструктор: тогда мы вернём вам деньги.
Тамара и Римма хихикнули.
Петрович отмахнулся:
– Очень смешно!
Феофанов вышел из своего недокабинета. Заведующий лабораторией был бледен, озабочен и сосредоточен, как биатлонист перед выстрелом в мишень.
– Всем надеть мотики!
– Мне неудобно следить за индикатурой, – проворчал Валик.
– Без возражений!
Тимофей, пытавшийся дозвониться до Руны, оставил это занятие и надел на голову защитный шлем, называемый мотиком из-за его сходства со шлемом байкера. Теоретически он должен был защищать голову испытателя от высокочастотных электромагнитных колебаний и радиации, но был тяжёл и пока что лишь мешал операторам контролировать всё приборное панно одновременно. Приходилось вертеть головой, чтобы видеть экраны, панели датчиков и соседей слева и справа.
Феофанов оглядел команду и вернулся к себе.
Тимофей всё-таки не выдержал, нырнул к завлабу.
– Мирон Юльевич, может, дождёмся Руну?
– Она отпросилась утром, – рассеянно ответил Феофанов, устраиваясь в кресле перед большим ситуационным экраном. В шлеме он походил не на байкера, а скорее на мальчишку с игровой приставкой дополнительной реальности. – Да она и не нужна для проведения эксперимента.
