Эрик взялся за плетение. У него ушло на формулу много лет, и ушло бы еще больше, однако… У короля закончилось терпение:
— Мне надоело ждать, — сказал он. — Закрывай порталы сейчас. У тебя было достаточно времени.
— Но… — сказал Эрик.
— Закрывай.
И когда ткань меж миров была прорвана в следующий раз, Эрик Эдинброг вышел Тварям навстречу и стал плести формулу. Один-одинехонек, потому что специфика колдовства его была такова, что никто другой не мог воспользоваться придуманными им заклинаниями. Хотя пробовали, конечно.
Сначала казалось — все получится. Когда колдун закончил чары, все порталы в стране захлопнулись одновременно. Люди возликовали, но рано… Не прошло и нескольких минут, как порталы открылись вновь.
Но теперь их было в несколько раз больше. И они открывались в непредсказуемых местах: в городах и деревнях, школах и магазинах, церквях и больницах…
Простые люди стали гибнуть. Массово. Кто-то говорил: ничего, Эрик, дерьмово, но бывает, вернись в лабораторию и продолжи работу, зря король вытолкнул тебя раньше времени. Но куда больше было тех, кто писал: мы ненавидим тебя, ненавидим, умри, убийца. И Эрик, сдавшись, решил умереть…
— Это ужасно, — сказала я.
— Да, — согласилась Мэгги. — А еще через некоторое время после гибели Эдинброга ученые выяснили: порталы растут. Они стали появляться чаще. Их больше. Ткань бытия превратилась в труху, и… Согласно прогнозам, уже скоро прохудившаяся реальность порвется совсем. Конечно, все ломанулись исследовать бумаги Эрика, и поняли, в чем была ошибка формулы, но… Беда в том, что никто не может ее применить. В них нет этой искры великого мага. Колдовство специфично и не дается никому, кроме… Артура. Который пока что всего лишь студент. Король сказал: пусть Артур окончит Форван, пусть экзаменаторы признают, что он обладает необходимой квалификацией, и тогда я допущу его к бумагам в Антрацитовой Библиотеке. И он не выйдет оттуда, пока не вызубрит подправленное плетение. А вызубрит — попробует вновь закрыть порталы. Вот, собственно, и всё, — Мэгги пожала плечами.
Я покачала головой, не спеша отвечать.
Мне нужно было переваривать эту историю. Легкий летний ветер плясал на балконе, качая розы и наши простыни, за окном шумела вечеринка, принявшая совсем разухабистый характер. Под нами простилался Форван — ночной, безмолвный, совсем не похожий на мир в ожидании конца…
— Как-то это странно, — сказала я наконец, — Доверять судьбу мира одному человеку. Что если Артур ошибется так же, как его отец, и только ухудшит вашу ситуацию?
