– Я предлагаю тебе доказательство того, что в этой искре есть жизнь. Что она не угаснет.
– Тогда… я даю разрешение.
Цезарь осторожно перевел дыхание, поднял руку и нежно провел кончиками пальцев по лицу Габи. Он услышал, как она втянула воздух – инстинктивная реакция, которая разожгла его. Принц наклонился вперед, и его губы встретились с ее губами, и он ощутил привкус специй, шампанского, и все, что имело значение, – это прилив ощущений, барабанный бой желания.
Все, что Цезарь намеревался сделать, – просто коснуться ее губ, но тихий стон заставил его расслабиться, и он углубил поцелуй. Желание огненным шаром прокатилось внутри, когда ее пальцы запутались в его волосах и она ответила ему с той же страстью.
Протяжный крик птицы вернул Цезаря в реальность, и он мягко прервал поцелуй, и они уставились друг на друга в недоумении. Когда их дыхание смешалось, принца охватила паника. Потому что он вдруг понял: если все пойдет по плану, то он больше никогда не поцелует другую женщину. Все становилось слишком… реальным.
Внезапно перед его мысленным взором возник образ родителей. И момент оказался испорчен. Союз его родителей был заключен лишь ради политических интересов. И хотя они имели пятерых детей, их отношения были лишены какой‑либо страсти или радости.
Поэтому Цезарь обещал себе воздержаться от женитьбы и наслаждаться мимолетными романами.
И вот теперь он направляется к алтарю. Но этот брак не будет похож на союз его родителей. Он уже начинал что‑то чувствовать к Габи.
Ему нужно расслабиться.
Габи смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых смешались шок, удивление, и уязвимость, и приглушенное желание.
«Думай, Цезарь».
Пока молчание слишком не затянулось и у него не появилось непреодолимое желание поцеловать ее снова. Мысль о том, что он теряет контроль над своей жизнью, пришлась ему не по душе.
Собравшись с силами, он сумел выдавить свою лучшую улыбку:
– Итак, как тебе?
Выражение ее лица изменилось. Габи опустила голову и рассеянно поводила пальцем по краю тарелки. А когда снова подняла голову, то в ее глазах были смешинки.
– Да, неплохо, – сказала она. – Но ведь нельзя строить брак на одном только поцелуе. А что насчет нас?
Теперь уже он нахмурился:
– Нас?
– Да. Нас. Два человека. Ты предлагаешь нам пожениться, жить вместе, иметь детей, быть преданными друг другу, но я не знаю тебя. А ты не знаешь меня. Но для тебя это, как кажется, не имеет никакого значения.
– Я знаю, тебе, наверное, трудно понять это. Но мы так воспитаны: браки заключаются не по любви, а по другим причинам.
