Он дернул дверь и обнаружил, что та закрыта изнутри.
— Реддинг? — раздраженно позвал он, но ответа не получил.
Да что этот тип себе позволяет?! Конечно, Гест над ним подшутил, и довольно жестоко. Но это не повод оставлять любовника на улице в такую отвратительную погоду.
— Реддинг, черт тебя побери! Немедленно отпирай! — потребовал он.
Гест громко забарабанил в дверь, но ему никто не открыл. А дождь уже разошелся не на шутку. Финбок навалился плечом на створку и сумел приоткрыть ее на ширину ладони.
Он заглянул в темную комнату.
— Реддинг! Ты… — И тут загорелая сильная рука внезапно сжала ему горло.
— Молчать! — приказал голос, который был ему слишком хорошо знаком.
Дверь открылась чуть шире — и Геста втащили в древесную комнатушку. Он споткнулся обо что-то мягкое и рухнул на колени. Рука, пережимавшая его горло, исчезла. Гест закашлялся: ему не сразу удалось вздохнуть как следует. А когда он чуть-чуть оклемался, то увидел, что дверь уже захлопнулась.
Единственный свет в комнате давали угли в маленьком очаге. Гест с трудом различил, что выход наружу был заблокирован — причем не предметом мебели, а человеческим телом. Он дернулся было, но в этот момент рослый калсидиец встал перед Гестом, преградив ему путь к свободе.
Тело не шевелилось, да еще вдобавок в комнате жутко воняло.
— Реддинг!
Гест протянул руку вперед и нащупал грубую хлопчатобумажную рубаху.
— Нет! — В голосе калсидийца звучало глубочайшее презрение. — Это не твой приятель, а Синад Арих. Он пришел один. Твой человек поначалу справился неплохо. Он передал посылку, и Арих перед смертью понял, что все это значит. Но после такого ужасного провала нельзя было допустить, чтобы он успел что-то выяснить или кому-то проболтаться. Кроме того, у него оставались вопросы, на которые у твоего приятеля ответов не имелось, и я был вынужден вмешаться. Вот Арих изумился, увидев меня, — почти так же сильно, как и твой напарник! Перед тем как я расправился с Синадом, он сказал мне кое-что интересное. Теперь я уверен, что Бегасти Кореда уже нет на этом свете. Жаль. Он был хитрее Ариха и, возможно, сообщил бы больше ценных сведений. Да и герцог огорчится. Его очень радовала мысль, что Бегасти узнает руку своего единственного сына.
— Что вы тут делаете? И где Реддинг?
Гест наконец пришел в себя. Он поднялся и попятился к плетеной стене. Жалкая клетушка закачалась под ногами — или, вполне вероятно, у него от ужаса закружилась голова. Мертвец в комнате, которую он снял для себя! Не обвинят ли его в убийстве?
