Задумавшись, Эдуардыч все стучал и стучал трубкой о пепельницу. Будто вытряхивал из нее последние молекулы пепла:
— Меня решили окончательно от дела отстранить. Как несправившегося. И получается, что заодно со мной магистра — ведь я его интересы в ордене представляю. Теперь по-новому решили взяться, прогрессивно, даже экстрасенса пригласить… А я для смеху, пожалуй, специально в сторону отойду, дам им заняться и посмотрю, что у тех выйдет. Дело берут в свои руки Кукук и компания. Сейчас они изготовляют для Шнайдер грандиозный ювелирный гарнитур из большой серебряной чаши. Давно ее добыли, церковная, для причастия. Потир называется, если точнее. Нашли клад на матрацной фабрике, все лежал в сокровищнице ордена, красивый очень, в золотых узорах. Жалели как-то его использовать, и сейчас вот решили для Шнайдер пустить. Еще и большой, тяжелый этот потир. Куда Шнайдер столько украшений? Не поднимет. Впрочем, это уже сплетни.
— Жаль, что ничего важного я не добыл, — сказал Лев.
— Ну ладно, — произнес Эдуардыч, — важно, что Танцор еще бегает — вот, что важно.
— Чем?
— Тем, что скоро добегается.
* * *
Сегодня утром Лев опаздывал и торопливо шел к школе с непонятным раздражением. Как-то получилось, что он служил в этой сторожке будто в каком-то странном офисе, на некой странной службе. Непонятный зигзаг в судьбе. И сейчас возможно придется отчитываться перед сторожем.
Оказалось, что сторожка полна народа. Сам Эдуардыч, стоящий посреди комнаты Кукук, в углу — Божко. И еще какой-то мужик в черных очках, сидящий на табуретке в центре и лежащая рядом с ним белая собака. На вошедшего Льва никто не обратил внимания. Только собака повернула голову и внимательно на него посмотрела.
Огромный Кукук стоял напротив крошечного Эдуардыча, равнодушно глядящего в окно. Кажется, он что-то говорил Эдуардычу, и только вошедший Лев ненадолго его прервал.
— Хватит в этой сторожке сидеть и головы сушить, — заговорил опять. Бас Кукука не вмещался в этой маленькой комнатке, гудел, как ветер в колоколе.
— Значит, сторож в музшколе израсходован уже?.. Ну, давайте, порулите, — безразлично сказал на это Эдуардыч. — Ловите на Мессалину Шнайдер, как на колючего ерша…
— Не проглотят ее, не бойся, мы очень об этом позаботимся. А сами не будем, как ты, над бумажками сидеть. Танцор сам к нам придет, своими ногами. Самый эффективный путь — самый простой. Наипростейше сделаем, проще некуда! Есть у нас один план.
— Да, некуда! — раздраженно теперь повторил Эдуардыч. — Надо кличку тебе дать «Проще некуда». И еще многим в ордене.
