1937 год: Н. С. Хрущев и московская парторганизация | страница 29
В ответ на письмо Хрущева, выбрав время, Лазарь Моисеевич послал краткую телеграмму, где не преминул посоветоваться по одному из кадровых назначений: «Шлю сердечный привет. Прошу не обижаться, что до сих пор не написал. Собирался написать подробно после совещания по делам метро, но созыв совещания затянулся из-за кучи текущих дел. Прошу сообщить свое мнение: не подойдет ли Юров заворгом Пресни? Привет. Каганович». Упомянутый Юров возглавлял партком Электрозавода г. Москвы, где также работала и жена Никиты Сергеевича. Возможно, эта неофициальная причина, наряду с другими формальными, объясняет настойчивость Кагановича и его желание во что бы то ни стало получить ответ на свой вопрос. Так и не дождавшись ответа, он вновь телеграфировал: «Молния. Сочи. Дом отдыха ЦИК СССР. т. Хрущеву. Прошу сообщить, получил ли телеграмму, почему нет ответа? Л. Каганович». Телеграмма эта была получена – о том свидетельствовала помета на обороте листка в нижнем поле справа: «Принял № 50. 1 ч. 12/VI.34 г.». И уже на следующий день, 13 июня, Хрущев дал ответ, в котором изложил свои на этот счет соображения[176].
После 1934 г. долгосрочных отпусков у Никиты Сергеевича не было. Правда, он пользовался другой привилегией. Страна работала в то время по пятидневной системе: пять рабочих дней и шестой выходной. Выходной постоянно приходился на разные дни недели. По воспоминаниям жены, Никита Сергеевич имел постоянный выходной день. Для семейной жизни это было очень неудобно – выходные дни супругов постоянно разнились. Нина Петровна вспоминала: «Помню, как я огорчалась, когда [секретарь МГК] т. Коган устраивала походы своих товарищей в театры – это бывало часто, – а я не могла пойти вместе с ними, потому что по воскресеньям работала на заводе. И все другие культурные мероприятия, в которых участвовал Н.С., мне были недоступны из-за “непрерывки”»[177]. Хрущеву один из таких спектаклей запомнился надолго: «Когда я работал в Москве, мы “Платон Кречет” раз десять смотрели»[178]. Данный спектакль Никита Сергеевич упомянул неслучайно. Этой пьесе А.Е. Корнейчука столичное партийное руководство (возможно, не без влияния Сталина) отводило важную роль в идеологическом формировании кадров. Важную настолько, что в 1936 г. «Платон Кречет», в числе трех спектаклей, с санкции Московского комитета партии вошел в обязательную культурную программу занятий курсов секретарей райкомов ВЛКСМ[179].
Однако для самого Никиты Сергеевича выходные не всегда отождествлялись с отдыхом: «Мы не знали отдыха. Очень часто на выходные дни, когда еще они были (потом они исчезли), назначались либо конференции, либо совещания, либо массовки»
