«В КПСС давно было две партии, — писал Геннадий Андреевич, — партия манипуляторов и изменников и партия государственников и патриотов. В августе 1991 г. к власти пришла партия национальной измены». Если бы не запрет КПСС, считает Зюганов, на очередном съезде она неизбежно распалась бы на два крыла и в стране образовалось бы несколько крупных центров политических сил, способных на основе диалога вырабатывать конструктивную политику — «вот тут-то и возникла бы полноценная демократия». При этом КПСС была тем стержнем, вокруг которого «вращалась» общественно-хозяйственная жизнь, начиная от Совмина и Госплана и кончая профсоюзами, комсомолом и кооперацией. Система была «весьма изношенной и требовавшей реконструкции и реформации», но «ее уничтожение разрушило всю государственную систему».
Августовские события перевели Зюганова в разряд «бывших». В связи с приостановлением деятельности КП РСФСР он был уволен по статье 33 КЗОТ РСФСР и стал безработным. Далее он работал руководителем группы анализа и прогноза социально-политического развития России, внешней политики и международных связей с европейскими странами Института европейских гуманитарных проблем. Став фактически научным сотрудником (благо была научная степень — кандидат философских наук), Зюганов много пишет по заказу других деятелей, чем и зарабатывает себе на жизнь.
Но он не пытается «перекрашиваться» в демократа и не ищет «теплого места» в коммерческих и правящих структурах. При его колоссальных связях и знакомствах найти высокооплачиваемую работу в каком-нибудь банке или акционерном обществе не составило бы труда. Для этого требовалось только одно — публично заявить о своем выходе из партии, резко осудить КПСС и объявить о своем превращении в либерала, провозгласить Ельцина мудрым и великим политиком. Как показывает практика, именно так поступили очень многие из правящей коммунистической элиты и обслуживавшего их идейно-пропагандистского аппарата. Возникла даже закономерность — чем громче и беспринципней в старое время тот или иной «партократ» восхвалял Брежнева и коммунизм, тем решительней и категоричней он переходил на сторону антикоммунизма. Бывшая коммунистическая элита раскололась на две далеко не равные группы — большинство, перешедшее прямо или косвенно в лагерь противников социализма, и меньшинство, оставшееся верным красным знаменам.
Переход большей части в новую элиту является, в принципе, закономерным процессом, так как нехватка кадров управленцев в среде бывших диссидентов и молодых реформаторов, плохо знающих страну и не владеющих нужными знаниями, заставляет искать поддержки у перебежчиков. Кроме того, просто физически невозможна быстрая смена всех кадров на всех постах. В общенациональных интересах осуществление определенной преемственности элит в плане духовных ценностей, норм, обычаев, традиций. Новая элита разделилась на две крупные функциональные группы — традиционную, политическую, и экономическую, предпринимательскую, осуществляющую контроль над капиталами. В отличие от советских времен поражение на политической арене не означает немедленную политическую смерть, а, как правило, заканчивается переходом или в новую структуру или в экономическую элиту. С одной стороны, это способствует регулярной и достаточно быстрой ротации элиты, с другой — ротации подлежат представители одной политической и социальной ориентации. Та часть бывшей коммунистической элиты, которая отказалась сжигать партбилеты, сформировала фактически политическую контрэлиту, которая начала готовиться к грядущим переменам. Г. А. Зюганов был в числе тех, кто продолжил отстаивать идеалы коммунистической партии и перешел в активную оппозицию новой антисоветской власти. Он в своих речах не использует термин «контрэлита», но, на наш взгляд, является объективно ее имманентным элементом, причем руководящим.
