Отец хотел, чтобы из него вырос работящий парень, способный справиться с любыми трудностями. Сам отец, как инвалид, не мог активно заниматься хозяйством, и в этом помощником ему был Гена. Его руками выполнялись многие задумки отца и прежде всего обслуживалась пасека — главный источник дохода Зюгановых. Были у них и куры, кролики, держали поросенка, имели десять соток под картошку. Естественно, Гена был в семье главной «рабочей силой». С 12 лет он «опахивал» картошку сохой на мерине по кличке Чалый. Родители только предупреждали малого: «Смотри, Гена, чтобы не вырвались рукояти, не выбили зубы». Он был горд доверием и ответственно подходил к своим семейным обязанностям. Да, честно говоря, иначе в послевоенной деревне и быть не могло. Дети работали наравне со взрослыми, причем не только в своих семьях, но и помогали другим. Отсюда у Зюганова такие его фундаментальные качества, как трудолюбие, старательность, настойчивость, ответственность, терпеливость. Он фактически с детства стал «трудоголиком», для которого отдых только смена видов деятельности.
Хотя жизнь была непростая, прямо скажем, бедная, у Геннадия остались самые светлые воспоминания о том периоде. Впоследствии он говорил, несколько стесняясь, в одном из интервью: «Возможно, Вам покажется странным… нега-тивнои моральной составляющей в моем сознании «оттуда», из молодости не было. Неприемлемое и отвратительное пришло позднее, с годами, с проявлением того, чего, по моим убеждениям, не могло быть. Например, воровство. У нас воровства не было. Дома закрывались «на веник». А значит, для меня и порока такого не существовало. Когда я впервые узнал, что такое водится между людьми, был потрясен. Пережил момент отвращения. Второе неприемлемое — пьянство. На моей малой родине всегда праздновали все советские, все престольные праздники. Весело, красиво, достойно. И вдруг в какой-то поездке увидел бесчувственно пьяную женщину Второй момент отвращения. К сожалению, реестр аморальных элементов пополняется». Зюганов объективно и закономерно воспроизвел в себе ценности крестьянского мира. Хотя общины давно уже не было, но колхозное крестьянство оставалось по духу своему общинно-коллективистским со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Зюганов вспоминал, что на православный праздник Спас яблочный за стол садилось по 30–40 родных, близких, знакомых. Отец писал поздравления к праздникам более чем по сотне адресов — друзьям, однополчанам, родственникам. Селяне очень уважали Андрея Михайловича за желание всем помочь. Несмотря на инвалидность, он ходил по соседним деревням, рассказывал, что происходит в мире, стране, о чем пишут в газетах. Каждый день приходили ходоки — одному помочь написать письмо, другому прошение. Такая семейная общинность, уважительность, внимательность также повлияла на Гену Выросший в православной среде, он усвоил и уважение к православной религии как к важнейшему компоненту русского менталитета, хотя понятно, что такого слова в те годы в лексиконе Геннадия не существовало. Как и большинство советской молодежи, воспитываемой государством в духе коммунистической идеологии, он в соответствии с требованиями того времени был атеистически настроенным, но ему претил воинствующий атеизм, он прямо сказал в одном из своих интервью, что родиться и вырасти в стране православной культуры и быть непроницаемым атеистом просто невозможно. И все-таки в начале 1960-х гг. не православие определяло стиль жизни молодых.
