— Ах, Колли, — сказал он, — если бы не ты, я думаю, мне пришлось бы без сопротивления отдаться им. Без тебя я и раньше не выжил бы здесь…
Он остановился, пораженный неожиданностью. Голова животного скользнула вниз. Без визга, без жалоб зверь издыхал возле своего хозяина. Колли еще слабо помахивал хвостом, стараясь лизать руки Гламиса. Дрожь прошла по всему его телу, потом он повернулся на-бок.
Волк спас человека. Он геройски сопровождал его, раненый на смерть…
Через несколько минут уцелевший агент прибежал на лужайку по следам крови волка.
Он достиг своей цели, так как Гламис — преступник, которого он разыскивал, находился передним, беззащитный. Он рыдал, как дитя, прижимая к своей груди голову огромного мертвого волка.
Рассказ Н. Рагоза
I. Роковой укус
Только четыре волка из всей стаи пережили тяжелую зиму, и Черномордый был в их числе. Теперь, в июле, он кормил свой выводок, укрытый в большом гниловище, и, могучий и сытый, безнаказанно опустошал стада окрестных деревень. Его хитрость делала его неуязвимым, а по силе никто не осмеливался соперничать с ним; он весил почти четыре пуда.
Однажды на закате, когда кровавая полоса зари просвечивала между стволами деревьев, отбрасывая на землю длинные столбы теней, когда перекличка птиц, замолкая, уже переставала тревожить лесное безмолвие, Черномордый вышел на дорогу, огляделся и быстро побежал к опушке. Там, знал он, скоро удастся ему добыть зайца, гуся или овцу. Но не успел он пройти и половины дороги, как заметил впереди небольшую рыжую собачонку.
Встреча была необычна и неожиданна. Собаки не осмеливались так далеко уходить в лес; наверное, где-нибудь поблизости был и человек, и Черномордый сошел с дороги в чащу и притаился. Но собачонка была одна. Медленной, какой-то вихляющей походкой она бежала вперед по дороге, поровнялась с Черномордым и пробежала дальше; а человека не было ни слышно, ни видно.
Волк был сыт, собака не казалась завидной добычей, и Черномордый на минуту остановился, колеблясь, преследовать ли ее. Но ненависть волков к собакам погнала Черномордого по следу собаки.
Скоро он догнал ее, подошел близко и хотел уже напасть, но все поведение, весь вид собаки были так странны и необычны, что он невольно сдерживал вспыхнувшее в нем желание убийства.
Собака, казалось, не замечала волка. Тощая, худая, она неуклонно бежала все вперед и вперед, опустив голову, с полураскрытым ртом, из которого свешивались длинные нити слюны. Чуть заплетаясь задними лапами, она бежала, никуда не глядя и, казалось, будет бежать, пока хватит сил. В помутневших глазах ее застыл страх, но не перед Черномордым, который шел в двух шагах позади нее, — попрежнему собака не замечала его. Какой-то странный вой раздался в то мгновение, когда собака, словно что-то заметив, метнулась в сторону и побежала скорее. И что-то зловещее было в этой ничтожной рыжей собачонке, трусившей по лесной дороге.
