Его потребность в абстрактном мышлении, через которое можно открыть закономерности истории (это его интересовало в первую очередь), законы устройства внутреннего мира человека, тайны его психологии и поведения, самые общие смыслы жизни и смерти, божественного провидения, бытия в целом — такого рода концентрированное восприятие самых главных вопросов жизни и главных ценностей этой жизни было не характерно для культуры, ему предшествующей.
Безусловно, отдельные суждения, поэтические тексты, исторические сочинения (Ломоносов, Державин, Карамзин) в до-пушкинской традиции существовали, но не были тенденцией, не превращались в устойчивый интерес всей культуры. Не будет преувеличением сказать, что этот интерес опять-таки начинается с Пушкина. Причем, это стало не только предметом его сочинений, художественного и исторического отображения, но и предметом его интеллектуальных размышлений, работы ума.
* * *
Трудно вообразить скорость, с которой Пушкин реформировал и сам язык и саму культуру, так как общество с первых шагов его деятельности получило от него уже готовый результат — сформированную русскую языковую картину мира, которой до него в таком объеме и богатстве и не было. Он по сути перевел весь последующий пласт русской культуры (в языковом отношении) в регистр художественности, казалось, не оставив места для философствования и метафизики. Последующие русские гении только разрабатывали то, что он вспахал, поднял в своем творчестве.
Вот это опредмечивание русской жизни в русское же слово дало феномен непревзойденного единства. А. В. Михайлов очень точно писал о пушкинской традиции в том числе как об «интуиции целостности», на что мы не раз ссылаемся в своей работе, учитывая принципиальную важность данной формулы. И интуиция упомянута здесь не случайно — не было еще к тому времени рациональной основы создания эпистемологии русского языка ни у одного деятеля русской культуры. Пушкин выполнил роль, какую в немецкой культуре выполнили Гете и Шиллер, а также Гердер — они разъяснили и определили основные задачи и условия дальнейшего развития немецкого языка. Того языка, на который Лютером была переведена Библия, то есть изначальный задел универсального рода был сделан.
Немецкие гении только шлифовали массив немецкого языка. Основная работа была выполнена ранее. В то время как Пушкину надо было по сути исполнить всю эту работу с начала, несмотря на мощный массив древнерусской литературы, несмотря на протопопа Авва кума, Ломоносова, Державина, Фонвизина и ряд других авторов.
