в электропроводящий раствор, куда опустил два платиновых электрода. После того как он подал ток, бактерии, обычно имеющие форму палочек, прекратили делиться и начали вытягиваться в нити, длина которых через несколько часов раз в 300 превышала обычную длину клеток. Розенберг быстро понял, что электрическое поле тут ни при чем – «виновниками» были соединения платины, образовывавшиеся из-за электрохимической коррозии электродов. Самым сильным действием обладала цис-диамминдихлороплатина, так называемая соль Пейроне, синтезированная еще в 1845 году итальянским химиком Микеле Пейроне (1813–1883). Розенберг, выяснив, что клетки кишечной палочки становятся нитевидными под воздействием некоторых противоопухолевых препаратов, продолжил свои исследования на мышах, где это соединение, получившее название цисплатин, показало противоопухолевую активность.
Усилия армии исследователей привели к открытию все большего числа химиотерапевтических агентов для каждого отдельного вида опухолей. Механизм действия большинства химиотерапевтических препаратов связан с воздействием на клеточный цикл, в результате которого клетки погибают. К сожалению, они уничтожают как раковые, так и нормальные клетки – особенно быстро делящиеся. Это вызывает множество тяжелых побочных эффектов, что заставляет исследователей искать средства, способные воздействовать только на опухолевые клетки, не затрагивая нормальные.
Принципиально новые подходы к лечению злокачественных новообразований появились на свет в 1990-х годах благодаря развитию фундаментальной науки: изощренные методы молекулярной биологии дали возможность находить гены и белки, ответственные за образование отдельных видов опухолей, а развитие диагностики – выявлять такие случаи клинически[118]. Все это подготовило почву для таргетной терапии и появления лекарств, прицельно бьющих по молекулярным онкологическим мишеням.
Первой таргетной малой молекулой стал иматиниб – препарат, о котором мы говорили в разделе про лейкозы. Он совершил настоящую революцию в онкологии, позволив успешно лечить пациентов с хроническим миелолейкозом – диагнозом, означавшим до этого фактически смертный приговор.
В 1990-х годах стало известно, что пусковым механизмом развития хронического миелолейкоза является активация BCR-ABL тирозинкиназы – белка, вырабатываемого дефектным гибридным геном BCR-ABL1. Когда это было выяснено, исследователи принялись разрабатывать средство, позволяющее подавить онкогенную активность белка BCR-ABL. Соединения, целью которых является подавление или задержка протекания тех или иных физиологических и физико-химических процессов, называются ингибиторами, то есть, говоря научным языком, фармацевтические компании взялись за создание ингибитора тирозинкиназы. В 1998 году компания Novartis начала клинические испытания препарата Gleevec (торговая марка, под которой выпускался иматиниб). Иматиниб был первым препаратом, прицельно подавляющим работу онкогена, который запускал деление клеток. Сегодня иматиниб, больше известный как Glivec (так переименовали Gleevec), – «золотой стандарт» для терапии ХМЛ.
