Ужинали они вдвоем. Картошка дымилась на столе под старым оранжевым абажуром. Абажур надо было давно сменить, выцвел он и вообще наводил тоску и скуку. Когда выключили свет, потолок как бы падал, комната казалась ниже и теснее.
Едва они принялись за еду, как раздался стук в наружную дверь. Четкие и громкие шаги в коридоре замерли у их квартиры. Брат и сестра переглянулись: Фрося? Зачем ей стучать в дверь и идти по коридору парадным шагом?.. Но скоро все разъяснилось: после решительного стука в комнату вошел майор Анисимов. Прикрыл за собой дверь, встал по команде «Смирно», бросил руку к козырьку, поприветствовал, как и полагалось майору:
— Здравия желаю!
Андрей заметил, как сестра чуточку побледнела, губы ее плотно сжались, а глаза странно потемнели. Растерялась, пожалуй, даже испугалась — ее будто приковало к столу. И хотя Андрей не знал, как Надя относится к майору, все же симпатизировал ему. Дружелюбно оглядев плотную фигуру гостя с крутыми плечами, крупной головой на короткой шее, он встал из-за стола, шагнул ему навстречу и сказал:
— Милости прошу! Гость к ужину — беседа на всю ночь.
И Надя пришла в себя, указала место за столом, не рядом с собой, а напротив, пригласила:
— Сюда, майор!
Тот вдруг засуетился: куда делась его важность? Андрей удивился этому преображению и вдруг понял, что он боится Нади и суетится, чтобы скрыть это. Сняв фуражку, майор взглядом поискал, куда бы повесить, но не найдя, стоял растерянный, перекладывая из руки в руку, пока Андрей не взял ее и не вынес в коридор, на вешалку.
Майор заспешил вслед за хозяином. В коридоре он взял с тумбочки сверток, подал Андрею:
— Бутылочка и рыбка кой-какая.
«И чего он боится? — подумал опять Андрей. — Интересно, какие у них отношения?» Помолчал и сказал:
— Что ж, и бутылочку можно, и рыбку, если Надю это не обидит. Знаете ее строгость?
— Да как не знать. — Майор достал пачку «Казбека», предложил Андрею. Тот крутнул головой — дескать, потом — и открыл дверь в комнату: Нади за столом не было. Андрей развел руками. Они вдвоем сели за стол. Хозяин был смущен: не ожидал от сестры такой выходки, а майор вдруг стал решительный и, склонившись к его уху, заговорил приглушенно, со свистом:
— Помогите мне, который раз вас прошу, Андрей Игнатьевич. Сердце свое ей предложил, еще когда познакомились в госпитале. Сам-то я из Белгорода, а остался в вашем городе, можно сказать, только из-за нее. А она все откладывает, откладывает наше сближение: вот закроемся, вот в запас уйду. Ведь знаете женщин. А сейчас ничто не мешает ни ей, ни мне. Работу ей обеспечил: в Центральной поликлинике держат место. Цепков сегодня еще раз подтвердил. Знаете Цепкова? Голова! Угол у меня есть, на первое время сойдет. Отчисление в запас ей тоже обеспечил — хватит, поносила мундир. У женщин от погон плечи опускаются. — Он засмеялся раскатисто. — Признаюсь, просили ее в госпиталь для инвалидов назначить главным хирургом. Ну зачем ей туда? Старые раны… Опять наш брат военный, бездомный… А она видная… Мало ли что может быть…
