– Мне будет тебя не хватать. – Бастиан провожал Терезу к трамваю, на котором она ездила на работу.
– И мне тебя. Кто меня обнимет, если я сегодня ночью проснусь? Но Маре это будет полезно. И может быть, мне удастся найти на завтра подмену, тогда я приеду уже сегодня вечером.
Поначалу Бастиан и Мара ехали молча. Мара считала, что решение приняли, не спросив у нее, и дулась. Но потом предвкушение радости от гор, снега, лыжни, вихревых спусков, ветра в лицо, шипения и скрежета лыж на снегу разлилось в ней, заполнив голову, живот, руки и ноги, которые скоро задвигаются свободно и легко и будут взмывать и танцевать вместе с лыжами. Она положила ладонь на руку Бастиана:
– Спасибо. На воле, в снегу, на лыжах – ничего лучше для меня не может быть. Я была как парализованная.
– Я как раз вспоминал, как ты научилась кататься на лыжах. Ты помнишь? Это было зимой, после нашего совместного выезда. Ты три дня не выходила из отеля. Сначала я пытался тебя уговорить, потом стал читать тебе вслух, час за часом; когда ты засыпала, я переставал, а когда просыпалась, продолжал. Те несколько книг сказок, которые мы с собой взяли, быстро кончились. У меня была еще «Одиссея», потому что я сам хотел ее прочитать, и я читал тебе «Одиссею», и она тебе понравилась. Я думаю, тебе нравилась ритмика гекзаметров. На четвертый день ты захотела на улицу – и через несколько дней каталась так, словно пришла в этот мир на лыжах.
– Да, я помню, как я была счастлива. Все это было не так просто, а в конце концов стало простым – белым и быстрым. – Она засмеялась. – И теперь я снова хочу, чтобы все стало белым и быстрым. Когда мы приезжаем? Мы еще успеем на трассу?
Он посмотрел на часы:
– В два часа будем у подъемника. Не устраиваемся, не распаковываемся, только переодеваемся для лыж. И катаемся до темноты.
– Как раньше?
– Да, как раньше. Девять лет прошло с тех пор, как мы в последний раз вместе катались на лыжах.
– Я хотела сама разобраться со своими делами.
Бастиан кивнул. Он был немножко обижен тем, что не его трехдневное чтение вслух перевернуло жизнь Мары, а снег и лыжи. Но это было мелко, и он не хотел быть мелочным. Он радовался возможности покататься с Марой на лыжах, радовался тому, что она, с тех пор как жила поблизости, охотно бывала в их с Терезой доме и охотно участвовала в совместных делах, и тому, что и Сильвия все больше и больше входит в их семью. Мара долго разбиралась со своими делами одна, вот и довольно.
