Ни разу не допустил, чтобы перекладины сшибли.
Вернувшись домой, я выгулял Неда вокруг квартала вместе с мамой – а она еще никогда не выгуливала Неда вокруг квартала. Ни разу в жизни. С азалий Кечумов осыпались все лепестки. Рододендроны Бриггсов переоделись на зиму – из просто зеленых стали темно-зелеными. На падубе Роккаслов было полно красных ягод. А петунии Кертджи засохли – все до одной. Мама наклонилась, потрогала последние бурые листья.
– Ты помнишь, как в 2004 году Виренгер Севаг набрал больше трехсот очков за один тестовый матч? – спросил я.
Мама посмотрела на меня так, будто я заговорил по-китайски.
– Я должна это помнить?
– Первый индийский крикетист, которому это удалось. Триста очков. За один тестовый матч.
Мы шли и шли, пока Нед не остановился у ворот Билли Кольта.
– Обрадовался, наверное, твой мистер Севаг.
– Индия обыграла Пакистан, так что, думаю, обрадовалась вся команда.
– Повезло им, – сказала мама.
По-моему, вообще-то ей было все равно.
– Картер, – сказала она.
Нед сделал свои дела. Я увидел, что из окна выглядывает Билли Кольт, и помахал ему рукой. Он играл за «Британию», и потому мне было приятно, что Нед сделал свои дела именно здесь. Правда, Нед в любом случае сделал бы свои дела именно здесь, даже если бы Билли Кольт играл за «Индию», но теперь мне почему-то казалось, что так Билли Кольту и надо.
– Картер, – сказала мама, – как у тебя настроение после того, как…
Нед рвался с поводка. Ему не терпелось двинуться дальше.
– После того, как…
– Нормально, – сказал я.
Мы подошли к лилейникам у другого столба. И Нед с ними расправился. Просто удивительно для такой мелкой таксы – расправился со столькими лилейниками.
– Нормально, – повторила за мной мама.
– Ты рада, что Дворецкий здесь? – спросил я.
Она кивнула.
– Пол появился в самый подходящий момент, правда?
Она назвала его «Пол». Ничего себе! «Пол».
– Он был бы нам очень полезен и во время прошлых командировок, – сказала мама.
Я кивнул.
– Но он как будто знал, когда он станет нам всего нужнее, – сказала она.
Я уставился на нее.
– Когда он станет нам всего нужнее, – повторил я.
Она кивнула.
– А что, Нед всегда так безобразничает в лилейниках?
И тут меня осенило.
В тот вечер после ужина я вытирал посуду, вымытую Дворецким. Без пиджака его видели, только когда он мыл посуду – ну и еще когда играл в крикет. Рукава белой рубашки засучены до локтей, запонки лежат на подоконнике. Жилетка по-прежнему застегнута на все пуговицы, а галстук, как всегда, в полном порядке.
