– Вы всегда ходите в жилетке? – спросил я.
– В жилете, – сказал он. – Да, всегда.
– Вы знаете, кто такой Вирендер Севаг?
– Знаю ли я, кто такой Вирендер Севаг? – переспросил Дворецкий. – Молодой господин Картер, это равносильно вопросу, знаю ли я, кто такой Дональд Брэдмен[31].
Я вытер сковородку. На ужин были сосиски по-английски – поджаренные с картофельным пюре, и отскрести сковородку оказалось ой как непросто.
– Ну, значит, знаете.
– В 2004 году он набрал триста девять очков в матче против Пакистана – одно из величайших достижений, которые я имел честь видеть собственными глазами.
– Вы были на матче?
– Я был на тестовом матче, молодой господин Картер.
– В команде «Индия» я – Вирендер Севаг, – сказал я.
– Этому высокому стандарту нелегко соответствовать. Пожалуй, мы попозже высушим сковороду на горелке. Не могли бы вы переключиться на столовые приборы?
– Так почему же вы приехали к нам именно сейчас?
Дворецкий посмотрел на меня. Его руки все еще что-то нашаривали под водой в мойке.
– Молодой господин Картер, вы отличаетесь манерой задавать неожиданные вопросы в неожиданный момент, – сказал он.
– Потому что вы знали, что он не вернется?
Дворецкий глубже погрузил руки в мойку. Искал, что бы такое еще вымыть – и уйти от ответа.
– Это не гугли, – сказал я. – Простая подача без подвохов.
– Молодой господин Картер, – сказал он, – чтобы ответить на этот вопрос, пришлось бы… мне самому не верится, что я вот-вот произнесу это слово, но все другие кажутся слишком тусклыми… пришлось бы кое-что слить.
– Слить? Про кого?
– О ком. И для ответа на этот вопрос тоже пришлось бы кое-что слить.
– Когда вы узнали, что мой отец не вернется домой?
Дворецкий промолчал. Нашел в мойке два ножа и вымыл их. Передал мне.
– А знаете, – сказал я, – вы уже кое-что слили. Лучше скажите мне все как есть.
– Значит, вы хотите, чтобы я их сдал? – Лицо Дворецкого вдруг исказилось от ужаса. – Я только что произнес слово «сдал»?
Я кивнул.
– Таковы последствия жизни в Америке.
– Да ладно, это ерунда, – сказал я.
– Нет, это совершенно не «ерунда». – Дворецкий вытащил пробку из слива мойки, уставился на утекающую воду. Застегнул манжеты рубашки, надел пиджак. – Молодой господин Картер, – сказал он, – Дональд Брэдмен был выдающимся бетсменом, возможно, величайшим бетсменом в истории. Однако в качестве боулера он иногда выполнял короткие подачи[32] к ножному столбику, а некоторые считают это подлой и недостойной тактикой, как вы прекрасно знаете.
