«Слаааав…»
А кто-то один все возрастающим ором пел: «А-а-а-а!»
— Больно маловато, сокровище-то, — скептически заметила Марьванна, слегка разочарованная. Не так она себе представляла перо волшебной жар-птицы, описанное в сказках и воспетое как огромное и прекрасно. Но тут кот почему-то сильно обиделся.
— Вам бы, бабам, только побольше подавай! — сварливо заворчал он. — А тут размер значения не имеет, главное — качество и умение им пользоваться!
— И как же им пользоваться? — язвительно спросила Марьванна. — Это ж не полетать, ни согреться, тока устанешь руками махать.
— А ты не умничай! — рассердился в конец кот. — Не умничай, говорю, а меня слушай! Перо это сильнее одолень-травы! Прорастить его надо, и Кощею цветик преподнести. И тогда он твой навеки!
— Приворотное? — презрительно фыркнула гордая Марьванна. — Это не наши методы! Еще чего!
— Отчего вдруг такая разборчивость в методах? — прищурился кот, словно злой полицейский на допросе. — Мне кажется, или кто-то уже к ним пытался прибегнуть, и даже врага человечества сварил — жижу то есть зеленую?! Одолень-трава и жароптицевы перья не только приворотное. Они беды и напасти всякие решают… Раз — и нет проблемы. Оберёг против жижи хочешь!?
— Вот потому и нет, — отрезала несговорчивая, как Че Гевара перед расстрелом Марьванна. — Потому что не очень из меня зельевар, прямо скажем! Жижу я сварила вместо маски красоты! А из пера этого, поди, кокаин получится? Или еще чего хуже!?
— А тут варить ничего не надо! — парировал кот, наседая на несговорчивую, как налоговой инспектор Марьванну. — Тут вырастить надо! Как капусту, как картошачку. Умеешь ты картошачку растить, поливать? Ты ж ботаник! Уметь должна!
Марьванна умела. Да только…
— Только времени у нас на картошачки нету! — гневно ответила Марьванна. — Это я тебе как ботаник говорю! Картошачку посадить надо, да полить, да прополоть, да окучить, да жуков собрать, да… Словом, пока я с огородом этим разбираться буду, Кощей уже женится, разведется и будет платить алименты!
— … А перо только закопать в землю да полить! — перебил Марьванну вредный кот. — И расти оно будет не дольше, чем ты кудри свои плоишь. Хорош ломаться, Маняша! Я устал. У меня нервы ни к черту. Я хочу отчитаться об успешном завершении дела и получить свою миску со сметаной. Я кошечку твою снасильничаю в качестве компенсации за причинённый мне моральный ущерб.
— Я снасильничаю тебе, я снасильничаю! — зловеще пообещала Марьванна, чувствуя, как снова разом зашевелился рецессивный ген, возрожденный надеждой. — Просто полить, говоришь?
