Появление людей в белых халатах вызвало заметное оживление. Лаура оставила один глаз томно полуприкрытым, второй же жил собственной жизнью, отслеживая передвижение медиков. Мужчины отложили газеты, и тоже с любопытством наблюдали за развитием событий. И только Освальд и Миранда невозмутимо продолжили наряжать ель.
— Дипломированный доктор частной практики, паталогохирург и кардиоанатом со своей ассистенткой, — представила своего патрона и себя медсестра. — Мы по вызову. Как нас проинформировали, одной из гостий замка стало плохо.
— Всё верно. Прошу, присаживайтесь, — Брайан проявил гостеприимство, пододвинув стул к софе.
От Лизы не ускользнуло, что он весьма рад появлению медиков. И его совершенно не смущало, что один из них передвигается слегка зигзагообразно.
Доктор не преминул воспользоваться предложением. Приземлившись на стул, он открыл чемоданчик и достал оттуда… нет, не стетоскоп, а лист бумаги и карандаш.
— Расскажите, с чего всё началось, — попросила медсестра. — Доктору необходимо собрать анамнез.
— Это началось так неожиданно, — выдала Лаура мученическим голосом, — в глазах потемнело, в ушах зазвенело…
Клац.
Доктор понимающе покивал, записывая что-то на листке.
— …а теперь ощущаю сильную слабость, — продолжила больная, — не могу даже приподнять головы.
При этом голову она всё же немного приподняла, пытаясь заглянуть одним глазом в листок доктора. Второй на всякий случай продолжала держать страдальчески полуприкрытым.
На этом опрос был окончен. Видимо, собранного анамнеза доктору хватило для постановки диагноза и назначения лечения. Он передал листок медсестре, и та зачитала рецепт.
— Большой бокал горячего сладкого грога с корицей, гвоздикой и щепоткой чёрного перца.
— Сию минуту, — откликнулся Освальд.
Лаура осталась довольна назначенным лечением и её левый глаз, наконец, синхронизировался с правым. Она, похоже, пришла к выводу, что никакой опасности от доктора не исходит, и попыталась даже слегка поиграть глазами в сторону Брайана. Однако ненадолго — ровно до той минуты, пока доктор не счёл нужным сделать философскую ремарку.
— Должен ли отдельно взятый индивид восприниматься нами как несущий печать недуга в метафизическом смысле этого слова, если означенная мною выше печать существует лишь в словесно-образной форме и выражается посредством превносимых элементов? Думаю, многие со мною согласятся отрицать в той или иной степени оглашённый мною тезис, но не будем делать поспешных эвристических выводов, ибо один явственный недуг мною всё же обнаружен.
