В противовес ему Камаль становился все более напряжённым, и я невольно заразилась его беспокойством — настолько, что даже не слишком обрадовалась, увидев вдали, на нагорье, ярко-синие шатры.
Мы добрались до Уммаи-Ма. Но это, кажется, как раз была самая лёгкая часть дела.
Беспрепятственно приблизиться к шатрам могли только сами арсанийцы, и Камаля они, похоже, соплеменником уже не считали. Стоило нам ступить на тропу, ведущую к стойбищу, как перед нами немедленно возник вооруженный всадник. Только вот страх перед Камалем никуда не делся, и храбрый дозорный из оазиса Уммаи-Ма закрылся щитом весь, оставив для обзора разве что нарисованную на нем звезду да запыленные сапоги с заправленными в голенища шароварами.
Я сильно подозревала, что он нас не видит вовсе, но указывать на это не рискнула.
- Ты ступаешь в земли Уммаи-Ма, — глухо сообщил арсаниец из-за щита. — Зачем ты здесь?
Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять, что обращался он ко мне, подчеркнуто не замечая оступившегося соплеменника. Камаль тоже не спешил расслабляться и разматывать тагельмуст — напротив, выразительно скользнул пальцами по рукоятям мечей да так и остался сидеть, набычившись.
- Мое имя Аиза Мади, — ответила я и нервно сглотнула. — Я принесла Свободному племени слово моего господина и повелителя, благородного Рашеда-тайфы, долгих лет ему под этими небесами и всеми грядущими. Будет ли мне дозволено остановиться на ночь и дать отдых молоху?
Традиции гостеприимства на этот счёт были весьма однозначны. Если путник пришел с миром и просит о пристанище, его следовало пригласить за свой стол и разделить с ним пищу и воду. Кто знает, вдруг в следующий раз это тебе понадобится помощь и убежище? Пустыня — не то место, где можно пренебрегать силой взаимовыручки.
Только вот я пришла не с миром. Я пришла с Камалем, который сам по себе был ходячим объявлением войны, и дозорный молчал, скрывая за щитом собственную неуверенность.
- Бахит уже здесь, — безо всякой вопросительной интонации произнес Камаль, сверля взглядом синюю звезду на щите. — И он сказал, что я иду, чтобы убить старейшину и вынудить принять меня обратно в племя, а для прикрытия использую чужачку, которую убедил вызвать почтенного Давлета-бея на разговор.
Судя по тому, как неуверенно заерзал дозорный в своем седле, Камаль попал в точку.
- Так вот, брат, — продолжал Камаль, не сводя глаз со щита, — ас-сайида Мади — законная хозяйка Бахита, и она действительно привезла слово столичного градоправителя. Не веришь моему слову — поверь глазам: на ее молохе клеймо тайфы. Ты можешь оставить меня здесь и провести ас-сайиду Мади к Давлету-бею. По его повелению можно проверить ошейник Бахита и убедиться, что я говорю правду.
