С «кисой» не поспоришь. Киса умеет доходчиво донести свою точку зрения. Потому-то за те семнадцать лет, что моим фамилиаром была виверровая кошка-рыболов, я научилась виртуозно вязать обережные узлы левой рукой, а Сирил смирился с тем, что в его жилье зачастую куда больше шерсти, чем пыли, и вдобавок частенько приходится таскать подушки для засидевшейся с пуходеркой кузины.
- Ну, по крайней мере, на чердак никто не заглядывает, — вздохнул он, поднявшись через четверть часа и оглядев шерстяной развал. А потом все-таки заботливо подсунул мне диванную думку, от которой разило дешевыми женскими духами: несмотря на склонность к религиозному фанатизму, ничто человеческое Нарит было не чуждо.
А жаль.
Я пристроила думку под спину, и «киса» тут же залезла ко мне на колени, намертво перекрыв кровоток. Возмущаться я не спешила: на пуходерке как раз набрался мех на еще один оберег. Я привычно завязала хитрый узелок из тряпицы и на мгновение прижала его к губам, нашептывая заговор на удачу.
- Вот, — я протянула Сирилу неприглядный узелок: баш на баш, думка тоже была не огонь. — Надолго не хватит, но хоть что-то.
- Еще один на здравый смысл зашепчи, — вздохнул Сирил и устроился рядом, откинувшись на локти. — Кажется, у меня едет крыша. Как думаешь, что скажет папа, если я вздумаю жениться на ньямарангской пророчице?
- Ты? Жениться? Он в это просто не поверит, — проворчала я, старательно начесывая довольную кошку за ушами, и только потом, кажется, в полной мере осознала сказанное. — Погоди. Ты собрался жениться?!
Сирил помедлил, но потом понял, что я не издеваюсь, и с усталым вздохом запрокинул голову.
- Ладно, реакция ясна, — проворчал он, не открывая глаз.
- Нет, серьезно? — я все еще не могла уложить эту мысль у себя в голове. — Нарит Аволокорн? Твой объект?
На его шее судорожно дернулся кадык.
- Да знаю я, кто она! — страдальчески прошипел Сирил. — И что ей нельзя говорить, почему я за ней хожу хвостом, тоже знаю!
- Тогда о каком браке может идти речь? — я пожала плечами. — Какова вероятность, что твоя супруга не догадается, кто ты? Или что она простит тебя, когда узнает, почему ты вообще был так настойчив? Пока что твой интерес легко объяснить чистой физиологией. А потом? Даже самый распрекрасный секс рано или поздно приестся. А женщина — останется рядом. Ты уверен, что сможешь найти с ней общие темы для разговоров, не затронув ни работу, ни семью?
Сирил поднял голову и наградил меня долгим изучающим взглядом. Глаза у него были темные, как у матери, и в чердачном полумраке превращались в жутковатые провалы на гладком ухоженном лице.
