Я определенно перестаралась, когда демонстративно заставила его заснуть и проснуться по щелчку пальцев. Но иначе-то он мне не верил!..
Хотя я по-прежнему затруднялась сказать, зачем мне вообще понадобилось его доверие. Папу Джейден больше не интересовал. Линдсей в нем по-прежнему сомневалась, но, по-моему, уже просто из принципа, чтобы не признавать свою неправоту, — иначе она бы не стала мирно обсуждать с ним грядущую помолвку. Бунтарского духа в благородной леди, воспитанной в традициях смирения и послушания, оказалось куда больше, чем во мне, — даром что от меня никто и никогда не требовал соответствовать чьим-то ожиданиям. Я сама посчитала, что великосветские стандарты позволят мне лучше вписаться в высшее общество и упростят работу.
Тем больнее оказалось чужое разочарование. Хотя, опять же, что мне за дело до мнения Джейдена Старра? Он хотел ответов — он их получил. Я же не обещала, что ему понравится!
Но совесть все не умолкала, словно мне было впервой опаивать кого-то заговоренным ромом, не предупреждая, чем опасно брать что-либо из рук у ведьмы. Пусть я не могла заставить Джейдена сделать что-либо, прямо противоречащее его воле, но ведь человек частенько не осознает своих желаний или попросту подавляет их, — а уж играть на чужих стремлениях ведьмы из семьи Блайт умели виртуозно, и доверчивый невыспавшийся скульптор уже успел ощутить это на своей шкуре.
Наверное, было бы легче, если бы он рассердился — накричал на меня, бросил в Свамп Холлоу и разорвал все предварительные договоренности. Но Джейден…
Джейден был самим собой. И я сидела на пассажирском сиденье его машины, точно под струей горячего воздуха из печки, бессмысленно всматривалась в беспросветно-дождливую ньямарангскую ночь и размышляла о том, что все, что ни делается, — все к лучшему.
Он отвлекал меня от работы, таскался хвостом и вынуждал постоянно действовать с оглядкой. Без него будет гораздо проще найти подходы и к Бенджамину Кроуфорду и его несвоевременной (хоть и легко объяснимой) депрессии, и к Элиасу Хайнсу и делу об убийстве Нарит Аволокорн и леди Саффрон Кроуфорд. С мистером Чаннаронгом придется попотеть, зато «костяной король» носил на себе мой оберег, а помощник детектива пил мою бузинную самбуку, — что уже здорово упростило бы задачу, если бы мне не приходилось ежеминутно проверять, не увязался ли за мной любопытный скульптор и не услышит ли он что-нибудь лишнее.
Прямота и искренность действительно упрощали жизнь. Но не делали ее хоть сколько-нибудь радостной.
