Призрак молча кивнул и провел трясущейся рукой по губам, стирая бело-голубую ориумную пену. Несколько капелек стекло на пол — и испарилось, так и не впитавшись в солоноватую землю, а на столе звонко лопнула первая колба, щедро осыпав крупными осколками отсыревшую древесину.
- Ты его знала? — спросила я, заторопившись. — Того, кто тебя убил? Поэтому в доме не было следов борьбы?
Еще один кивок. В уголках губ Нарит снова запузырилась ориумная отрава, и призрака затрясло еще сильнее. Но, в отличие от большинства людей, умерших мучительной смертью, отчетливо осознавая, что с ними происходит, пророчица не спешила уйти и отыскать свой покой. Кто бы ни добрался до нее, она жаждала если не справедливости, то мести. И, кажется, искренне хотела, чтобы у Сирила все было хорошо.
Тут я ее горячо поддерживала.
- Значит, ты сама впустила убийцу в дом, — констатировала я. — Он должен быть местным, раз уж знал дорогу к домику на мангровых болотах и сумел найти общий язык с тобой. Ньямарангец?
Снова кивок. Ориумная пена заструилась к подбородку, но Нарит не обращала на нее внимания, азартно подавшись вперед, — только тревожно нахмурилась, когда по второй колбе поползла извилистая трещина.
- Значит, ньямарангец, — повторила я, судорожно перебирая в памяти всех ньямарангцев, которые могли бы быть причастны к смерти Нарит. Список выходил прискорбно длинным. — Отсюда, из Свамп Холлоу?
Нарит покачала головой, и вторая колба рассыпалась с тихим звоном. По хижине поплыл тяжелый ориумный аромат, отнюдь не способствующий остроте смекалки, и я прикусила щеку изнутри — в слепой надежде, что боль прояснит мысли. Помогало плохо.
По папиным данным, Нарит не путешествовала — она родилась и выросла здесь, на северной окраине Лонгтауна, и едва ли могла завести достаточно близких друзей где-то за пределами городка. Да и много ли было коренных ньямарангцев в округе?..
- Раклон? — озарило меня вдруг. — Туантонг Раклон?
Пророчица досадливо мотнула головой и подалась вперед, беззвучно шевеля губами, — но в этот миг третья колба разлетелась на мелкие осколки. Один из них больно оцарапал мне щеку, и я с шипением схватилась за лицо, позабыв, что это не самая лучшая идея — лезть руками в свежую ранку, когда ты битый час торчишь посреди заброшенной хижины на болотистой окраине и успела пообниматься со змеей. Когда я спохватилась и полезла в сумочку за спиртом, призрак уже истаял, — а я так и не успела ничего прочитать по губам.
