Герцогиня побледнела. Потом побагровела.
— Забудем все, что произошло между нами. Станем друзьями. Я не перенесу такого унижения. Если я когда-либо в прошлом оскорбила вас, я на коленях прошу прощения.
Герцогиня разрыдалась.
— Утрите слезы, герцогиня, — произнесла наконец француженка, — я сделаю все, что в моих силах.
— А вы можете что-то сделать?
— Не исключено. Это правда, что у Пилар нет и не будет собственных денег?
— Ни гроша, если она выйдет замуж против моей воли.
Графиня лучезарно улыбнулась.
— Есть расхожее мнение, что южане романтичны, а северяне — люди приземленные. На самом деле наоборот. Именно северяне — неисправимые романтики. Я достаточно долго жила рядом с вами, испанцами, чтобы убедиться, что вы в высшей степени практичны.
Герцогиня была сломлена настолько, что не посмела выказать обиду на столь нелестное замечание. Но как она ненавидела француженку!
Графиня де Марбелла встала.
— Вы получите от меня известия в течение дня.
Она твердо дала понять, что аудиенция окончена.
Экипаж подавали к пяти часам, и без десяти пять графиня, одетая для выезда, послала за Хосе. Когда он вошел в гостиную в своей светло-серой ливрее, которую носил с таким достоинством, графиня не могла не признать, что он очень красив. Не будь он ее кучером… Но сейчас размышлять об этом было не время. Он стоял перед ней непринужденно, однако с некоторым самодовольным изяществом. В его осанке не было ничего холопского.
— Греческий бог, — пробормотала графиня, — только в Андалузии встретишь такие типы. — И громко добавила: — Я слышала, вы собираетесь взять в жены дочь герцогини Дос Палос.
— Если графиня не возражает.
Она пожала плечами.
— Мне совершенно безразлично, на ком вы намерены жениться. Но вам, разумеется, известно, что у доньи Пилар нет состояния.
— Да, сударыня. У меня хорошее место, и я смогу содержать жену. Я люблю ее.
— Я не осуждаю вас за это. Она красивая девушка. Но я полагаю, вас следует предупредить, что я не держу женатых кучеров. В день свадьбы вам придется оставить это место. Вот и все, что я хотела сказать. Можете идти.
Она стала просматривать ежедневную газету, только что прибывшую из Парижа, но Хосе, как она и рассчитывала, не двинулся с места. Он стоял, уставившись в пол. Наконец графиня подняла глаза.
— Чего вы ждете?
— Сударыня, я понятия не имел, что вы меня рассчитаете, — сказал он взволнованно.
— Вы, несомненно, найдете другое место.
— Да, но…
— Какое «но»? — резко спросила графиня.
