.
Ужасы, совершенные бурбонами в Карини, вызвали единодушный крик негодования, как в Палермо, так и в Неаполе. Все разногласия исчезли и оба народа поклялись освободиться, во что бы то ни стало, от ненавистного ига Бурбонов. Что же касается благочестивого короля Франческо II, то он ходил по покоям дворца, с улыбкою повторяя: «Они избили моих солдат, но за то и поплатились же!»
Тем временем инсургенты, укрывшись в горы, продолжали, под предводительством бесстрашного Розалино Пило, неутомимую партизанскую войну с врагом, превосходящим их силою.
Вечером 5 мая 1860 года гавань города Генуи[257] представляла чрезвычайно интересное зрелище.
Несколько сот человек, в которых нельзя было не узнать с первого раза солдат, одетых частью в красные рубашки, частью в обыкновенный костюм, кучками стояли по набережной. Почти у всех через плечо висели сумки, как у людей, собравшихся в дорогу. Моряки и рыбаки с их семьями перемешивались с этими воинственными путешественниками, увеличивая еще более живописность картины.
Взоры толпы устремлялись на два парохода, стоявшие на якоре на некотором расстоянии от берега и пускавшие из своих труб черные столбы дыма, которые показывали, что всё готово к отплытию. Но больше, чем пароходы, больше, чем море, больше, чем начинающая зажигаться огнями Генуя, занимала внимание толпы дорога, шедшая от Кварто к пристани. Среди самых оживленных разговоров собравшиеся зрители оборачивались, чтобы взглянуть на нее. Вновь прибывающие делали то же, смотрели по тому же направлению. Очевидно, дорога эта обладала какой-то магнетической силой, потому что притягивала взоры всех и каждого.
И неудивительно: отсюда должен был явиться Гарибальди.
Роберт и Валентин сидели рядом на придорожном камне, покуривая из своих глиняных трубочек. Валентин был одет в свой старый мундир альпийских стрелков[258]: коричневый казакин с зелеными обшлагами, серые брюки с кожаными штиблетами и суконную шапку зеленого цвета.
Роберт носил такие же брюки, как Валентин; что же касается остальных частей его костюма, то они ничем не обличали в нем солдата.
— Ну, что же, Валентин, — сказал ему Роберт, — едем мы, наконец, или нет?
— Теперь-то уж наверное едем.
— Да… промучили таки нас порядком. Подумаешь, сколько времени сидим мы, сложа руки, в Генуе.
— Сколько времени! Какой ты чудак, право. Неужели ты думаешь, что снарядить такую экспедицию — то же, что стакан воды выпить.
— Разумеется, это дело трудное. А все-таки было ужасно скучно ждать.
