Девочка, тоже насвистывая, сбежала по лестнице, легко перепрыгивая через щели на месте выломанных ступенек; в щели были видны внизу площадки и марши. В одном месте не хватало сразу двух ступенек: девочка перебралась через дыру, держась за перила. В подъезде она еще раз причесалась, пригладила в волосах голубую ленту, потом, подняв юбку до пояса, одернула снизу легкую красную блузку. На улице тихо моросил дождь.
Подходящего клиента она встретила лишь спустя полчаса, на проспекте Ваци, когда, вся уже вымокшая и скисшая, с посиневшим лицом и руками, раздумывала над тем, не заскочить ли в пивную на углу за порцией запаха мяса и душевного покоя… Она сразу состроила ему глазки. Клиент был солидно одетым господином лет пятидесяти в бархатной шляпе темно-зеленого цвета; отутюженная складка на брюках и острый нос разрезали воздух, как форштевень корабля — волны: все, что могло помешать его ходу, бурля, расходилось и отступало с подобострастной готовностью.
— Тебя как звать? — спросил он.
— Марика, — сказала девочка, потупив глаза.
Несколько минут они молча шли рядом.
— Домой ко мне хочешь? — спросил он.
Она только кивнула.
— Тебя родители, что ли, послали?
Девочка пожала плечами.
— Нет у меня никого.
— С кем же ты живешь?
— Я сама по себе.
Разговаривать не хотелось; дождь хлестал все сильнее, ветер нес брызги в глаза и — стоило лишь открыть губы — в замерзший, голодный рот.
Мужчина раза два оглянулся: не следят ли за ними. Вообще он казался незлым человеком; у него были черные большие глаза, они светились даже в тумане, наполняющем улицы.
— Тебе сколько лет? — спросил он.
— Четырнадцать.
— Ага, значит, четырнадцать? Не тринадцать, нет?.. Это ты усвоила хорошо!
На следующем углу он вошел в лавку и, вернувшись, протянул девочке бумажный кулек.
— На́ вот — и ступай домой! — сказал он.
Марика лишь головой покачала отрицательно.
— Что, не хочешь конфет?
— Не хочу.
— Тогда чего же ты хочешь?
Марика снова состроила глазки. Мужчина усмехнулся — в первый раз с тех пор, как они встретились. Они вошли в подъезд, пешком поднялись на четвертый этаж; когда мимо скользнула стеклянная дверь лифта, бросив в сумрак лестничной клетки сноп желтого света, мужчина поспешил отвернуться к стене.
— Я давайте пойду вперед, чтобы нас не видели вместе, — предложила девочка. — Который этаж?
Они сели на кухне; мужчина поставил на газ остатки еды. Марика, устроившись на белой скамеечке, принялась за конфеты. Когда она с ними покончила — три штуки она отложила в карман, — как раз подогрелась вареная соя. Она съела и сою.
