– Валера, посмотри на себя со стороны. Тем более что тебе дана такая прекрасная возможность. В какой-то степени тебе можно позавидовать. Что ты видишь?
– Толстый увалень, неудачник.
– Разве увалень и неудачник? Ты страж, ведь не просто же так тебя призвали? Ты печёшь изумительные торты. Ты добрый. Самый добрый из всех ребят в нашей школе. И ты чудесный. Посмотри.
И Валеры посмотрели друг на друга.
– Марина, ты правда так считаешь? – спросили они недоверчиво.
– Да. – Марина улыбнулась. – А ещё ты нравишься Кате.
– Я не думаю…
– А я думаю. Ты в самом деле ей очень нравишься.
– Она мне тоже нравится. – Валеры покраснели.
– Вот вернёшься и скажешь ей об этом. А ещё я очень хотела бы, чтобы ты стал моим другом.
– Правда?
– Да. – Марина протянула руку.
Все Валеры сделали к ней шаг и тоже протянули руки. И вдруг остался только один из них.
Рукопожатие Валеры было мягким, но кто вообще сказал, что настоящее пожатие руки должно быть таким, чтобы обязательно стало больно? Кто сказал, что сила и уверенность лучше мягкости и понимания?
Марина улыбнулась:
– Валера, ты возвращайся и жди меня и Катю. И, пожалуйста, верь в меня хоть немного.
– Я в тебя верю! – Валера исчез.
– Мне бы твою уверенность, – улыбнулась Марина и вдруг заплакала.
Она устала. Она не верила в себя, а главное, расставаясь с каждым стражем, она вновь и вновь проходила обряд прощания. Марина не верила, что вернётся, потому так легко и находила нужные слова, совсем не боясь их произносить. Именно прощание делало Марину умнее, позволяя заглянуть в самую суть вещей, оторвать часть себя и отдать другому, а на это место поставить заплатку из опыта, мудрости и отчаянья. Но только кому нужен такой вот опыт? Марина вновь вспомнила взгляд Миши – мудрый, взрослый, грустный. Неужели это место изменит и её? Неужели она станет совсем другой? Конечно, так и будет, невидимка тоже говорил о переменах. Но стоит ли об этом беспокоиться, если не рассчитываешь вернуться?
– Следующий! – сказала Марина и вновь очутилась у ёлки.
Девочка запрокинула голову, чтобы увидеть верхушку дерева. Дерево казалось бесконечным. Сколько же лет оно стоит тут? Сколько веков? И сколько ещё будет расти и расти… Даже если их всех не станет.
Девочка сняла пятый шар. Она сжала его в руке так сильно, что тот хрустнул и впился ей в ладонь. Марина вскрикнула, роняя осколки, но не успели те коснуться снега, как она уже стояла в мрачном горном ущелье.
Здесь пахло старой гниющей хвоей, грибами и осенью. Пронзительная тишина нависла над этим местом. Марина слизнула с порезанной ладони кровь.
