Можно ли считать, что столь значительное участие латинского духовенства в церковных делах Руси было частью политического плана Владимира? В 1008 году Святополк был уже зрелым человеком, а его решительная политика пять лет спустя говорит о его независимости от власти в Киеве, что заставило отца – Владимира – взяться за оружие. Святополк вполне мог решить вопрос о браке, не договариваясь с названным отцом. Впрочем, какое-то время Владимир мог оставить ситуацию на самотек, чтобы посмотреть, чем она обернется и для Турова, и для Киева. Длившаяся в течение трех лет новая польско-германская война (1010–1012) не заставила ни Святополка, ни Владимира приступать к решительным действиям. Зато мир между Генрихом II и Болеславом, заключенный в 1013 году, сразу заставил Святополка действовать. Хотя бунт Святополка, несомненно рассчитывавшего на помощь из Польши, был быстро подавлен, а епископ Рейнберн погиб, это повлекло за собой вторжение поляков на Русь[315].
Новый поворот события получили после смерти св. Владимира. Началась очередная польско-германская война, а на Руси началась усобица сыновей Владимира. Борьба за единоличную власть на Руси (а именно эту цель ставили перед собой противники, которым, по мнению всех без исключения источников, был глубоко чужд путь дробления страны на самостоятельные уделы) поставила ребром и церковный вопрос, поскольку участники этой усобицы по-разному смотрели на церковное устройство на Руси. Позиция Святополка в целом очевидна из его предшествующей политики, мнение на этот счет Ярослава получило свое завершение в 1037 году, сразу после смерти Мстислава, который в 1022–1024 годах не дал Ярославу возможности получить Киевскую Русь в безраздельное управление. Пожелания остальных участников смуты едва ли могут быть реконструированы (только попытка бегства Святослава Владимировича Древлянского к венграм позволяет догадываться, что его церковные предпочтения должны были несильно отличаться от мнения Святополка).
Как повели себя Ярослав и Святополк с теми иерархиями, которые имелись на Руси к концу жизни Владимира? Отсутствие упоминаний митрополита в Киеве в памятниках, посвященных Борису и Глебу, является очень говорящим. Напротив того, упоминание в них же архиепископа Иоанна как свидетеля чудес в начале 1020-х годов[316] и наименование Титмаром в 1016 году главы церковной организации Киева архиепископом[317] демонстрируют сходство показаний очень разнородных источников. Что известно о главе церковной иерархии Киева в момент начала смуты Владимировичей? Ни в каких летописях нет ровным счетом никаких упоминаний имен церковных иерархов, начиная с 6517 (1009) года, т. е. как раз после начала деятельности Рейнберна как ставленника Бруно Квертфуртского, и вплоть до 6538 (1030) года, когда, согласно Никоновской летописи, в Новгороде скончался епископ Иоаким (Аким) Корсунянин
