. Крещение, согласно Повести, совершил «епископ корьсунский с попы царицины», в Киев же Владимир повез «Настаса, и попы корсуньски с мощми святаго Климента и Фифа». Очевидно, что автор Повести отказывает греческим священникам в праве называть себя крестителями Руси – эта честь принадлежит «космополитам»-херсонесцам, хотя в крещении на Днепре участвовали и те и другие
[268].
Единственный вопрос, остающийся неразрешимым, – это вопрос о статусе Анастаса-корсунянина. Он нигде не назван как носитель священного сана, его статус только «муж корсунянин»[269], однако вся его деятельность в Киевской Руси напрямую связана со становлением церкви. Он упомянут в списке привезенных из Херсонеса между «царицей» и корсунскими попами, далее он будет дважды назван «куратором», возможно, как ктитор от имени князя Десятинной церкви, в которой опять-таки будет служить именно корсунское духовенство, с деньгами из которой он и сбежит в Польшу в конце смуты Владимировичей[270]. В историографии давно закрепилось убеждение, что если Анастас упоминается как лицо, доверенное князю, то ему должен усваиваться церковный сан от пресвитерского до епископского[271].
Обращает на себя внимание примечательный факт – с момента крещения киевлян до второй четверти XI века взаимоотношения Византии и Руси никоим образом не отразились в письменных исторических источниках. Это было бы более чем странно, если считать корсунское духовенство легитимно присланным из Византии на Русь греческим духовенством. Однако в Повести временных лет автор старательно проводит линию разграничения между имперским духовенством, попами царицыными, и духовенством Херсонеса, попами корсунскими, которые и стали, по его мнению, основой церковной иерархии Руси. Если сопоставить эти два факта, неизбежен вывод: корсунское духовенство, привезенное на Русь, не было признано в Византии. Этот вывод подтверждается и другими русскими источниками.
Удивительно, насколько аккуратно обошел вопрос о церковном клире монах Иаков. В его Похвале Владимир является исключительным инициатором и совершителем как своего, так и народного крещения. Может создаться впечатление, что речь идет о каких-то староверах-беспоповцах, а не о традиционном иерархическом восточном православии[272]. Немногим больше сказано в Древнем житии, как оно классифицировано А. А. Шахматовым, – в нем упоминаются только трапеза для «митрополита с епископы, и с черноризьце, и с попы». Линия же Повести временных лет находит параллель в молитве Владимира, в которой взятие Корсуни мотивировано как необходимость раздобыть духовенство для Руси
