. Древность этого упоминания по целому ряду соображений не может восходить не только к X веку, но даже и к XI–XII векам.
Во-первых, в рукописный текст Устава, в зависимости от того, где и когда он переписывался, вставлялись те или иные подробности – меры длины и веса, названия чинов, наказания и многое другое[264]. Изменчивость этого памятника привела к созданию многочисленных редакций, различающихся как в содержании, так и в объеме. Это разнообразие не дает возможности точно установить, как он выглядел в момент его создания (и, стало быть, было ли там упомянуто имя митрополита, или оно было добавлено позднее). Во-вторых, характер памятника, очень сильно отличающегося от типических для XI века «уголовных» Уставов и Правд, косвенно указывает на его более позднее происхождение.
Соглашаясь в целом с возможностью участия Константинополя в крещении киевлян, отметим, что монопольное возглавление этого процесса греками не подтверждается не только древнерусскими источниками, но и противоречит здравому смыслу, поскольку греки ни при каких обстоятельствах не были готовы изучать варварский язык в объемах, необходимых для проведения крещения и уж тем более оглашения (см. гл. 5). Нет исторических примеров, когда Византия организовывала бы масштабные миссионерские проекты в странах, которые считала слишком слабо развитыми по сравнению с собой, тем более среди народов, не имеющих государственного устройства[265]. Основные древнерусские источники знают только иерархию, привезенную князем Владимиром из Херсонеса. Архиепископ из Херсонеса и митрополит из Константинополя – это далеко не одно и тоже. Поэтому можно вполне обоснованно предположить, опираясь на отсутствие сведений о византийских иерархах в древнерусских источниках, что митрополит из Константинополя не смог доехать до Киева при жизни князя Владимира или был вынужден оттуда уехать. Однако проверка данного тезиса требует дополнительных изысканий.
Что можно утверждать, читая Повесть временных лет, Память и похвалу Иакова Мниха, древнее житие Владимира, Слово о законе и благодати будущего митрополита Илариона? Повесть временных лет представляет дело таким образом, что после мифического греческого «философа»-миссионера, когда, казалось бы, вопрос о крещении был уже решен[266], князь совершил поход на Корсунь, результатом которого и стало крещение Владимира, его дружины и затем киевлян, а заодно появление на Руси церковной иерархии, хотя именно в Повести временных лет был ранее упомянут храм св. Илии, который не мог не иметь своего клира, а также «презвутер» княгини Ольги
