. О церковной жизни Ростова в эти годы ничего не известно. Следует также заметить, что поскольку десятина имеет западное происхождение, а Ярослав зарекомендовал себя отнюдь не как прозападный князь, особенно на контрасте с братом Святополком, то в «треугольнике» Святополк – Анастас – Ярослав можно видеть некоторое напряжение. Ярослав был в нем «третьим лишним». Что же касается общины, то она прежде всего должна была быть недовольна церковными поборами, поскольку десятина, которую давал князь, не могла идти ему в чистый убыток и, разумеется, собиралась князем с населения, делая сбор значительно более тяжелым. Можно ли говорить даже о попытке Ярослава отменить десятину? Ведь в его церковном уставе, в отличие от устава Владимира, о десятине не говорится ни слова
[187].
То же самое можно отметить, говоря и о Русской Правде, так как упоминание десятины есть только в Краткой Правде, а в Правде Ярослава и Ярославичей упоминания о ней уже нет[188]. Если иметь в виду, что Краткая Правда появилась раньше других – во второй половине XI – начале XII века, то это означает, что либо институт десятины именно тогда стал давать сбои, либо здесь нужно видеть отсылку к более ранним временам (странно, что почти никто из исследователей правовых памятников не задался вопросами: а почему именно Владимиру, Ярославу и его сыновьям приписываются соответствующие правовые памятники? вложен ли в эту атрибуцию особый смысл?), т. е. на кризис института десятины именно в конце правления Владимира и в начале правления Ярослава.
Впрочем, десятина была в XI веке явно привычным явлением, поскольку преподобный Феодосий легко приводит ее в качестве примера великопостной аскетической практики для братии монастыря[189]. Традиции, заложенные князем Владимиром, нашли продолжение в конце XI века. В разгар очередной смуты погиб владимиро-волынский князь Ярополк Изяславич. В Повести временных лет он охарактеризован так: «Такъ бо бяше блаженый князь Ярополкъ кротокъ, смиренъ, братолюбивъ и нищелюбець, десятину дая от всихъ скотъ своих святей Богородици и от жита на вся лета»[190]. Две детали роднят его с Владимиром Святославичем – нищелюбие и полная выплата десятины, причем первое может рассматриваться как часть второго. Характеристика князя Ярополка Изяславича, равно как и сохранившиеся уставы смоленского князя Ростислава Мстиславича и новгородского князя Святослава Ольговича (1137)[191] и грамота владимиро-суздальского князя Андрея Юрьевича Боголюбского (1158)
