Князь Владимир и истоки русской церковной традиции. Этюды об эпохе принятия Русью христианства | страница 36
Святитель Климент Римский, мозаика Софии Киевской.
Позднее почитание св. Климента Римского продолжало развиваться, пока не было вытеснено культом святителя Николая, идейно схожим с культом Климента[172]. Во всяком случае, почитание обоих святых семантически связывало Русь с Италией. Е. В. Уханова считает, что культ папы Климента был вытеснен усилившимся почитанием апостола Андрея. На их преемственность указывает «апостолический» характер пребывания обоих святых на Руси в представлении древнерусских книжников, а также сходство их «пути»: Рим – Херсонес – Киев[173].
Важной вехой его почитания стала запись на полях Псалтыри Одальрика Реймсской церкви святой Марии о поездке Роже, епископа Шалонского, в Киев в 1048–1049 годах в связи со сватовством Генриха I Французского к княжне Анне Ярославне. Епископ интересовался историей появления мощей Климента из Херсонеса. На Руси культ Климента был усилен во второй половине XI века составлением Слова о чуде святого Климента об отроке[174], а также бытованием полного объема так называемых «Климентии» – произведений, связанных с описанием его жизни и частично якобы им самим составленных[175].
Г. С. Лебедев отмечал, что «культ папы Климента в Восточной и Северной Европе, с 988 г., становится в последние годы особым и, видимо, очень значительным для дальнейшего осмысления духовных процессов тысячелетней давности предметом исторического изучения. Храмы святого Климента в XI–XII вв. были воздвигнуты в Висбю, Нидаросе, Осло и, в общей сложности, в 80 приморских городах и сельских приходах прибрежных областей Дании и Сконе, северо-западной Германии, юго-восточной Англии; этот „римско-православный культ“ играл роль связующей идеологии в конфессионально разделенном пространстве средневековой Скандобалтики, особенно в период, предшествовавший становлению немецкой Ганзы XIV–XVI вв.»[176].
Анастас Корсунянин, поставленный Владимиром для хранения (и распределения?) десятины, был его доверенным лицом, что видно по поведению Анастаса во время херсонесского похода. Обращает на себя внимание и тот факт, что учреждение десятины сопровождалось пиром, т. е. кормлением ближней дружины (бояр), местной элиты (старцев градских), а также раздачей милостыни убогим[177], что может считаться формой реализации десятины, хотя нельзя сбрасывать со счетов и мнение исследователей, видящих в поведении Владимира (в частности – в отношении пиров) реликт языческого стереотипа княжеского поведения
