?
Теперь порассуждаем о мотивации участия в тайном обществе собственно Михаила Муравьева. Но сначала попробуем представить себе, каким был наш герой в описываемый период, то есть в 1816–1817 годах. Итак, ему 20 лет. Он калека. Рана худо-бедно заросла, но ходить приходится на костылях, позже – с палкой. Подолгу ездить верхом он не может: рана открывается и начинает кровоточить. Значит, военная карьера перед ним закрыта. Михаил прошел войну, но прошел ее совсем не так, как большинство его товарищей. Он пережил отступление – голод, вшей, цинготные язвы, смерть товарищей, постоянную опасность. Он вынес огонь и ужас Бородина, ранение, а потом долгие месяцы борьбы за жизнь: гангрена, две мучительные операции, балансирование на грани жизни и смерти. Потом мучительная месячная поездка в коляске по разоренной России в армию, и опять госпитали, и опять полторы тысячи верст с кровоточащей раной. На его долю достались только лишения войны. Триумф побед, внимание мужской и женской публики в европейских столицах, вступление в Париж и галантные приключения в «столице мира» – обо всем этом Михаил знал только из рассказов братьев и друзей. Скромны и перепавшие ему награды. Орден Владимира 4-й степени (низший офицерский орден) за Бородино – и то, как считал его брат Николай, предназначавшийся ему, Николаю, и попавший к Михаилу по недоразумению. Чин подпоручика в сентябре 1813-го и поручика 7 марта 1816 года, день в день с производством брата Александра в полковники. В Гвардейском генеральном штабе он на отличном счету как опытный специалист-топограф и картограф, преподаватель на курсах повышения квалификации колонновожатых и офицеров. Но его профессиональная пригодность ограничена. Работа по полевой топографической съемке немыслима без десятков верст ежедневных верховых пробегов. Для Михаила это недоступно. Совместная с братьями работа по съемке дороги Санкт-Петербург – Вильна отчетливо это показала.
К счастью, как раз в это время получила официальный статус частная инициатива Николая Николаевича Муравьева-старшего по подготовке кадров для Генерального штаба, о чем уже рассказывалось выше. По просьбе отца Михаил был прикомандирован к Московскому училищу для колонновожатых в качестве помощника директора и преподавателя с сохранением воинского звания, оклада и приписки к Гвардейскому генеральному штабу. В 1817 году Михаил переберется в Москву и станет правой рукой отца. Им будут составлены положение об училище, программы курсов, правила внутреннего распорядка. Он же будет следить за соблюдением этих правил и возмещать своей строгостью и требовательностью либерализм отца. Зимой курсанты жили в городе: дома или на съемных квартирах, а занятия происходили в просторном доме на Большой Дмитровке, унаследованном Н. Н. Муравьевым от отчима. Летом училище в полном составе выезжало на полевые занятия в Осташево. Мы уже упоминали многие громкие фамилии, представленные среди обучающихся. Их пребывание в Осташево делало его центром притяжения для молодежи всей округи – Волоколамского, Рузского и Можайского уездов. В недалеком будущем это сыграет важную роль в жизни Михаила.
