Михаил занимал среди артельщиков и их постоянных посетителей в артели своеобразное место. Как и после всякой большой войны, для неформального статуса молодого мужчины было чрезвычайно важно, «воевал» он или «не воевал». Михаил воевал, даже был ранен и в этом смысле являлся несомненным авторитетом для «не воевавших» по молодости лет Павла Колошина, Ивана Пущина и др. Но среди воевавших он был младшим по годам и по званию. Правда, возрастом он был моложе Сергея Муравьева-Апостола всего на несколько дней, но чинами и наградами от него отставал, не говоря уж о более старших – братьях, Бурцове, Петре Колошине. (Причина этого отставания понятна: бо́льшую часть военного периода он лечился от раны, полученной при Бородине.) Старший среди младших и младший среди старших, он опять попал в то положение между ближними, в котором находился в семье.
Современные исследователи установили, что такая позиция в многодетных семьях способствует формированию лидерских качеств и способности противостоять давлению авторитетов[122]. В результате Михаил если и не занимал в артели лидерской позиции, то и не был молчаливой тенью старших братьев. К тому же в профессиональном отношении как преподаватель математики и топограф он был признанным авторитетом. Соартельщики ценили также его администраторские способности. После отъезда Николая он фактически взял на себя функции управляющего артельным хозяйством.
Еще одна особенность статуса Михаила проистекала из того, что в описываемый период он был в полном смысле слова инвалидом и вынужденно уделял много времени врачам. Из-за пребывания на кавказских водах он с некоторым опозданием примкнул к артели в 1814 году. Тогда лечение дало результаты положительные, но недостаточные, и в начале 1815-го он вновь отправился на Кавказ.
Целебные свойства кавказских минеральных вод были известны русскому правительству с петровских времен, но их систематическое лечебное использование началось только после соответствующего указа Александра I, последовавшего в 1803 году. Десятью годами позже, когда Михаил приехал в Пятигорск лечиться, обустройство будущего курорта было весьма примитивным. Многим приходилось жить в палатках, благоустроенных ванн не было. Но восемнадцатилетнего поручика это вряд ли смущало. Николай в «Записках» сообщает о том, что и на водах Михаил «своей неистощимой веселостью» снискал симпатию многих лечившихся. Он будет ездить на кавказские воды 40 лет и «изменит» им ради европейских курортов только после установления железнодорожного сообщения с Европой.
