Но как ни тяжела была служба, Муравьевы не сдавались, полностью отдавая себе отчет в огромной ответственности, лежащей на офицерах – проводниках войсковых колонн. Им доверяли самые ответственные задания. Михаил не отставал от старших братьев. В битве под Смоленском, когда решался вопрос о том, успеют ли соединиться армии Барклая и Багратиона, пятнадцатилетний Михаил успешно вывел на предназначенные ей позиции дивизию Коновницына, составлявшую арьергард Западной, а после успешного соединения – всей русской армии.
Первым не выдержал тягот службы товарищ Муравьевых Михаил Колошин. Он тяжело заболел. Лечиться было негде и не у кого. Николай по-братски ухаживал за больным, но помочь ему не мог. Николай умолял и. о. генерал-квартирмейстера Толя (будущего ближайшего помощника М. И. Кутузова) разрешить ему оставаться с больным другом. Но Толь отказал, поручив организовать лечение Колошина полковнику Зигроту. Последний же вместо этого велел наутро выгнать Колошина со слугой со двора. Между прочим, эта история подлила масла в огонь антипатии братьев Муравьевых к немцам на русской службе. «Поступок, достойный приятеля Толя и немца», – возмущается Н. Муравьев в «Записках»[108]. В середине августа Михаил Колошин после нескольких дней предсмертных страданий умер. Братья похоронили его в Вязьме. Эта смерть произвела на них тяжелое впечатление, и не только потому, что смерть друга – это само по себе большое потрясение. Судьба Михаила Колошина – мучительная и совсем не героическая смерть от банальной болезни при отсутствии ухода и лечения – легко могла стать и их уделом. У Николая все ноги были в цинготных язвах. У Михаила появились приступы лихорадки, он чувствовал, что заболевает, и держался исключительно на силе воли.
Между тем все в армии понимали, что приближается час решающей битвы, и проситься в отпуск на лечение молодые офицеры считали невозможным. К тому же в Вязьме братьям пришли новые назначения, которые разбросали их по разным частям. Через много лет Александр вспоминал, как где-то под Вязьмой, получив приказы о переводе, Муравьевы уселись на меже, закурили трубки и горько сетовали, что в час решающей битвы они не будут вместе.
В августе на должность главнокомандующего русской армии был назначен М. И. Кутузов, а начальником Главного штаба стал 67-летний генерал от кавалерии Л. Л. Беннигсен. Выходец из ганноверской баронской семьи, он к тому времени уже 53 года был на военной службе, в том числе 39 лет – в русской армии. За эти четыре десятилетия ему довелось участвовать не только в бесчисленных сражениях, но и в заговоре, завершившемся убийством Павла I и воцарением Александра Павловича. Беннигсен был незаурядным полководцем, единственным на тот момент русским генералом, который имел опыт успешного противостояния императору французов: в январе 1807 года в кровопролитной битве при Прейсиш-Эйлау русская армия под его командованием принудила к отступлению французскую армию под личным командованием Наполеона. Кроме того, это был человек большого личного мужества, закаленный непосредственным участием в сотнях больших и малых сражений с турками, поляками, французами. Это не мешало ему быть человеком неуживчивым и не чуждым интриганства.
